Зови меня Шинигами. Дикая охота - Виктория Эл Страница 3

Данька спал в коляске. Как нормальный человеческий ребёнок, несколько раз в день, а не один раз в несколько дней, если учитывать наследственность. Хотя неизвестно, что будет дальше. У всех по стандартной схеме развития: первый зуб, новый прикорм, начнёт переворачиваться на живот, садиться. А Кире что ждать?

Он уже и сейчас отличается от остальных. Почти не улыбается, почти не плачет, спокойный и сосредоточенный, внимательно рассматривает окружающий мир. Или это Кира напридумывала, а на самом деле ‒ ничего особенного. Все дети разные, у каждого свой темперамент.

Данька. Даниил. Имя само нашлось и показалось очень уж подходящим и значимым. Кира не планировала Данькино появление, не желала, не задумывалась, даже не представляла. Его ей дали. Почти насильно всучили. Но она не жалела.

Фамилия Ратманов. А отчество по дедушке. Потому что у отца нормального имени нет. Его и самого вроде бы нет. Кира не видела Ши, после того, как он ушёл из номера, чтобы увести за собой преследователей. И не слышала. Только свитшот тёмно-синий на память.

Ну и ладно.

Она удачно выбралась из гостиницы, никто не обратил внимания на невысокого парня с дорожной сумкой. И малыш крепко спал, не ворочался, не хныкал будто понимал серьёзность момента. Зашла в ближайший магазин. Не за покупками. Когда кругом много народу, спокойнее. А ещё отыскала в интернете на телефоне адреса других гостиниц. Всё-таки не стоило слишком полагаться на то, что ребёнок не проснётся, не заплачет, что поддельная внешность продержится ещё долго. И одной на улице как-то не по себе, когда знаешь, что тебя выслеживают, ищут.

Вит отзвонился довольно скоро.

‒ Ну ты как?

‒ Всё нормально. Я уже возле новой гостиницы. А ты?

‒ Я-то ушёл.

И молчание. С обеих сторон.

Скорее всего, они разбежались, и Вит ничего не знает. Предполагает: вдруг Кире уже что-то известно, и она сама сейчас сообщит. Ждёт. Ну не потому же, что боится сказать.

‒ Кир, ты за него не переживай. И не из такого выпутывался. Он у смерти на особом счету. Опять договорятся. ‒ И сразу, без перехода, не давая задумываться над услышанными словами: ‒ Где мне тебя искать?

Назвала адрес.

‒ Попробую снять номер.

‒ Ага. Скоро приду.

Пришёл, хотя и не совсем скоро. А Кира надеялась, что всё-таки вдвоём. Один. Улыбнулся с порога, пряча все остальные чувства за неунывающей беззаботностью.

‒ Ши сказал, ты можешь возвращаться домой.

‒ Ты его видел? ‒ сначала Кира осознала только первую часть фразы, но услышала от Вита:

‒ Нет.

Тогда до неё дошёл и смысл второй части. И удивил.

‒ Домой? Вот так просто.

‒ Так просто, ‒ подтвердил Вит. ‒ Слушай, я сам ничего толком не знаю. Ты же представляешь, как с ним разговаривать. Сказал, и всё. Может, объяснит потом. ‒ И опять резко, без перехода поменял тему: ‒ Сегодня поедем? Или завтра?

Сегодня. Лучше сегодня. Какой смысл откладывать? Какой смысл смотреть на Вита с ожиданием? С надеждой, что он предложит: «Хочешь, я ему позвоню. Поговоришь». Или попросить прямо. Самой.

Нет, Кира не попросит. Потому что ей будет сказано ещё меньше, чем Виту. Захотел бы, пришёл. И вывод напрашивается сам собой ‒ не захотел. Правда, ещё оставалась наивная надежда на то, что получится, как предполагал Вит: «объяснить потом».

Вроде как «потом» уже наступило, а объяснений всё нет. И, скорее всего, никогда не предвидится. Но Кира сама осознала ‒ оно и к лучшему.

Ещё весной, когда вернулась из храма, вздохнула спокойно. Всё, больше никакого скрытого мира, никаких тварей, никаких приключений. И опять вляпалась. Но теперь ‒ нет, нет, нет. Ни за что. У неё маленький ребёнок. Разве не это самое главное? Разве не в этом смысл?