(не) девственница для дракона - Мария Люта Страница 3

— Ричард. Жених.

Габриэль ухмыльнулся. Задумался о чем-то.

— Я помогу вам. Но у меня есть два условия.

— Условия? — я искренне изумилась.

— Первое: вы рассказываете мне правду, почему не желаете на Отбор. И второе: вы еще раз переспите со мной, когда я того сам пожелаю.

Так-с… Сам факт существования условий меня порядком удивил. Не то чтобы я считала, что любой мужчина после моего предложения набросится на меня, как голодный волк. Из моего жизненного опыта, который, правда, состоял в основном из рассказов подружек и нравоучений дедушки, у меня сложилось впетчатление, что в сексуальном контакте больше заинтересованы мужчины, поэтому они идут на всякие уловки, иногда обман, готовы платить деньги ради близости с женщиной.

Но сами условия не были такими уж страшными. Первое — вовсе не тайна, почему бы и не рассказать? А второе — мы же ведь не увидимся больше, так и незачем вообще волноваться об этом. Но на всякий случай я все же переспросила:

— А вы ведь сойдете в Рице?

— Да. У меня там небольшое дело.

Прекрасно. Так что вряд ли наши пути потом пересечутся. В Академию ему не попасть, там вход по пропускам, а искать меня за пределами учебного заведения?.. Не думаю. Габриэль не выглядел как мужчина, обделенный женским вниманием.

— Так что скажете, Анна?

— Я согласна, — в этот раз мне удалось ответить твердо, без дрожи. Я даже расправила плечи и посмотрела мужчине прямо в глаза, гордо вздернув подбородок.

Мужчина ухмыльнулся. Он явно наслаждался беседой, тогда как для меня более стрессовой ситуации в жизни не было. Даже экзамены по ненавистной Базовой боевой подготовке рядом не стояли.

— Тогда мне стоит признаться, что я и есть тот дракон, для которого затевается весь этот Отбор.

Смеется надо мной? Лично мне вовсе не смешно.

— Издеваетесь… Так мне рассказывать о тех трех причинах, почему мне нельзя на Отбор?

— Конечно, я вас слушаю.

— Всю свою сознательную жизнь я ненавидела драконов. Они отняли у меня слишком многое. Когда-то род Чаус был одним из самых сильных, многочисленных и богатых в Арате. У нас была власть, влияние, а магический потенциал по силе даже иногда превосходил королевский. Потом же на Арату напали драконы и все изменилось Началась кровавая пятилетняя война. И вряд ли в королевстве от этой войны кто-то пострадал больше, чем наш род. Мы были обезглавлены. Все наши мужчины в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет пошли защищать свою страну и все они погибли. Все! Те, кто остались в живых, были либо слишком юны, либо слишком немочны, чтобы управлять делами, и вскоре мы очутились на грани банкротства. В рода Чаус началась темная полоса. Арата и Загорье живут в мире уже больше ста лет, а мы все еще не можем оправиться от нашей утраты и снова встать на ноги.

Моя мать умерла родами, а отец не смог вынести постоянную нищету и давление кредиторов, и вскоре свел счеты с жизнью. Меня воспитывал только дедушка, и уж он-то сумел привить мне ненависть к крылатым соседям в полной мере! Каждый вечер вместо сказки на ночь я слушала кровавые истории о злодеяниях драконов. Сначала дед рассказывал о героических подвигах моих прадедов и дедов, но каждая история имела один конец — трагическую смерть моих родственников. Сорок три представителя рода Чаус сложили головы в той войне. И дед знал историю каждого из них. После каждой такой недетской сказки я клялась, что никогда не прощу драконов, не свяжу с ними свою жизнь, разве что только ради их уничтожения.

И это первая причина. Кроме того, три года назад на Отбор попала моя любимая подруга. Она отправилась в Загорье — и победила! Луз была счастлива в браке и регулярно мне писала. Потом же письма перестали приходить. А я все ждала и продолжала слать ей весточки. И вот через полгода тишины мне пришло скупое послание: "Луиза умерла. Можете больше на писать". Я так и не узнала, что произошло, но точно уверенна: в этом виноваты драконы.

Я замолчала. Воспоминания о Луизе все еще кровоточили и приносили боль.

— И это все? — Габриэль не охал и не ахал, не сокрушался и не бросался меня утешать. Впрочем, я на это и не расчитывала. Да и не нужно мне было его сопереживание.

— Разве этого мало?

— Вы сказали, у вас три причины, но я услышал лишь две.

— Отбор не входит в мои планы на будущее. Видите ли, у меня есть цель в жизни. Я не намерена удачно выйти замуж, нарожать уйму детишек и до конца дней провести в заключении в семейном особняке.

— Кхм, чего же вы хотите? — странно, но Габриэль действительно выглядел заинтересованным.

— Я хочу открыть лечебницу.

— В Арате разве проблемы с больницами?

— Их хватает. Но они не такие. Понимаете, успех лечения зависит не только от методов, снадобий и заклинаний, — это сложный процесс, который начинается еще до поступления в больницу. Если делать сортировку больных, открыть отделения неотложной помощи, инфекционные, травматические, магические, то мы в разы увеличим число и качество выздоровевших при тех же затратах. Кроме того, сейчас помощь целителей настолько дорогая, что недоступна большинству наших граждан. А все потому, что у нас целители — лишь маги. Я же уверенна, что врачеванием могут заниматься и простые люди, используя немного другие методы и приемы диагностики, обследования и лечения. Это не только сделает медицину доступной, но и… — я сама не заметила, как увлеклась рассказом и напрочь забыла, кто передо мной и какие у нас…. кхм… "планы на вечер". А ведь я еще никому не открывала своего задума! Я говорила еще долго, пылко, а Габриэль слушал внимательно, не перебивая.

— Замечательная идея, — ответил мужчина кратко, но, кажется, искренне. И замолчал.

Я же будто очнулась ото сна и наконец вспомнила об этих самых "планах на вечер". И снова покраснела до кончика волос.

Божечки-кошечки, до остановки на ночь еще ехать часа два, и все это время мы будем знать, что нас ожидает по прибытии!

Всевидящий, какое же неловкое молчание! Да о чем еще говорить? О погоде!? И куда спрятать глаза?

Смотреть на мужчину я была не в силах, поэтому уткнулась в спасительное окно. Впрочем, скоро стемнело, и окно-предатель стало отражать лишь мою смущенную физиономию.

Габриэль же, казалось, никакой неловкости не чувствовал. Он открыто, с наслаждением наблюдал за моими муками, улыбаясь при этом уголками губ. В его глазах плясали озорные огоньки, так и увлекая за собой — в темный мрак ночи, на погибель. Да уж, чувствую, не одно девичье сердце пропало в этих омутах. Вот только мои мысли сейчас были далеко не о притягательности мужчины, да и не падкая я на мужскую красоту. По крайней мере, ни один из признанных сердцеедов Академии мне даже не нравился.

Наконец карета снова противно застонала и мы остановились возле таверны "Корова для королевы". Сам Ганс — хозяин таверны — выбежал нам навстречу, готовый встречать редких в это время года постояльцев.