Аллигат - Жанна Штиль Страница 3

— Приехал, — таинственно сообщила она, глядя, как библиотекарша, отрезав толстую нить, вдевала её в удлинённое ушко иглы.

— Кто? — не поняла Ольга.

— Директор новый, — морщинистой рукой уборщица разглаживала лоскут ткани на колене.

— Знаю, — подавила вздох Ольга, закладывая холст в пяльцы. Вспомнился утренний разговор с Катей. Очень хотелось узнать о новом руководителе: кто он, откуда, но она промолчала. Немного терпения — и словоохотливая женщина всё расскажет сама.

— Валентина Павловна, цветки ландыша буду вышивать большие, чтобы вам с Ниночкой было понятно, что и как. Листья мы проходили.

— Новый-то директор не простак, — неестественно выпрямившись, Павловна копалась в кармане, непослушными пальцами выуживая по одной бусине. — Как приехал, пошёл не в кабинет, а сразу в цеха. Говорил с рабочими, всё смотрел на окна, ворота, двери. Не иначе, прикидывал, что и где ломать.

— Модернизация грядёт?

— Да кто ж его знает. Только слышала вчера, как Маргарита кому-то в телефон докладывала, что прикатил он из-за бугра и хочет выкупить у города наш «Рассвет». Вот ещё одного рынка нам как раз и не хватает.

— Почему вы думаете, что он будет перестраивать цеха под рынок?

— А под что ещё? Вон, сколько заводов под рынки переделали. И ломать мало чего надо. Потолки высокие. Ворота опять же, двор какой, склады, офис готовый. Всё на блюдечке.

— Да, — вздохнула Ольга. — Значит, все работники пойдут под сокращение. А, может, и в этот раз обойдётся? — она с надеждой посмотрела в блёклые глаза уборщицы.

— Пусть бы обошлось, — с готовностью подхватила Павловна. — Я бы ещё лет пяток поработала.

— Вас в любом случае не тронут. Будете рынок убирать. А вот меня…

Потерять копеечную работу было не жалко. Было жаль расстаться с книгами, которые она давно считала своими. А с собственническим инстинктом справиться практически невозможно. Ольга вернулась к вышивке:

— Смотрите, стебель вышиваем прямым объёмным стежком.

Валентина Павловна понятливо кивнула:

— А что тебя? Тоже не тронут. Славик, как всегда, замолвит за тебя словечко. Глядишь, на рынке и для тебя работа найдётся.

— Что? — опешила Ольга. Рука с иглой застыла в воздухе. — Вячеслав Леонидович? Как это «замолвит»?

— Как и прошлый раз, — Павловна уставилась на Ольгу как на неразумное дитя. — Уж не знаю, что он там говорил бывшему директору, но… его послушали. А разве вы со Славиком…

Лицо Ольги залило жаром; заледенели пальцы. Чуть дыша, она прошептала:

— Что с… Бобровым? — назвать Славиком пятидесятидвухлетнего мужчину не поворачивался язык.

Валентина Павловна ничуть не смутилась:

— Ну и неважно, что он на двадцать лет старше тебя. Зато все его дети пристроены. Всё внимание тебе будет. Не гляди, что он такой неказистый. Я его с первых шагов на нашем «Рассвете» знаю. Да что я тебе рассказываю, сама видишь: мужчина серьёзный, вдовец. Не разведённый какой-нибудь. Квартира, машина, дача на берегу озера.

— Вы что, мне его сватаете?

— А и сватаю, — закивала она поспешно. — Не просто ж так. Все знают — нравишься ты ему.

Ольга тоже знала об этом, но главного инженера в качестве воздыхателя никогда не рассматривала. Полтора года назад похоронив жену, он при любом удобном случае оказывал Ольге знаки внимания, был предупредителен и вежлив. Являясь одним из немногочисленных постоянных читателей, Вячеслав Леонидович часто приходил в библиотеку поговорить о литературе и прочитанных книгах, выпить чашку чаю с принесённой им шоколадкой или коробкой конфет. Собеседником он оказался великолепным и нельзя сказать, что ей его общество было неприятно. Однако, мужчина никаких чувств, кроме уважения, в ней не вызывал.

Теперь же, узнав, кому она обязана тем, что до сих пор не попала под сокращение, чувствовала себя неуютно. Что он говорил бывшему директору и как убеждал его в нужности очевидно ненужной штатной единицы, оставалось только догадываться. А она, наивная, полагала, что хоть в этом ей немного везёт и очередной директор является тайным книголюбом. Сердце Ольги облилось кровью. Настроение, с самого утра подпорченное странным видением, упорно поползло вниз.

— И сама устроишься, — не унималась сваха. — Будешь жить, как у Христа за пазухой. Пора подумать о себе. Женский век, он короткий. Красота быстро меркнет. Не успеешь и оглянуться. Тридцать годков — не двадцать пять.

Тридцать два, — мысленно поправила Ольга неуёмную женщину.

Валентина говорила и говорила, а игла в руке Ольги подрагивала. Ничего нового для себя она не услышала — слово в слово мамины речи. Но, это же мама! А вот нравоучений от посторонней женщины, выходящих за принятые рамки приличий, ей выслушивать было мучительно. Уважение к почтенному возрасту собеседницы и врождённое чувство такта удерживали от резких возражений.

— Хватит, Валентина Павловна, — всё же не выдержала Ольга, прервав словесный поток женщины и опустив глаза. — Я сама решу, с кем мне быть.

Торопливо перешла к «уроку»:

— Смотрите, на месте бутонов пришиваем бусинки. Вверху — мелкие, ниже — крупнее. Будем их обшивать белой лентой. Вместо бусинок мелкие цветки можно вышить французским узелком. Вот так… А под крупные скатать шарики из ваты.

Время за вышивкой пролетело быстро. Женщины говорили о погоде, экологии, об очередном повышении цен. Говорили ни о чём.

— Ну и напоследок, — Валентина Павловна подошла к стеллажу с новинками, выбирая приглянувшуюся книгу.

Ольга прочла:

— Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.

— Как? — ахнула уборщица. — Ещё разочек прочитай.

Ольга выполнила просьбу.

— Не принимайте близко к сердцу. Это же Раневская, — улыбнулась она.

— О-хо-хо, знаю я эту Мулю-не-нервируй-меня, — вздохнула Павловна, горестно кивая, проталкивая коробку с рукоделием себе под подмышку. — Пойду я. Ты это… Не обижайся на меня за слова мои. Я ж хочу, как лучше. Душа за тебя болит.

Достав из кармана лоскут белой ткани, Валентина Павловна шумно в него высморкалась.

Ольга обняла женщину:

— Я всё понимаю и не обижаюсь на вас. Ниночке привет передавайте. В следующую пятницу будем вышивать нарциссы.

Она знала, что её жалеют за глаза, сочувствуют. Была благодарна, что молчат, не бередят и без того постоянно кровоточащую рану. За шесть лет никто и словом не обмолвился, что знает её историю. А знали все.

***

Ольга перепроверяла текстовую часть годового отчёта, когда раздался звонок секретаря.

— Оль, тебя вызывает директор.

— Уже? — удивилась она. Новый директор начал знакомство с персоналом с конца штатного расписания?