Лунное сердце - Чарльз де Линт Страница 3

Развязав узел, Сара высыпала содержимое мешочка на прилавок. «Странно», — подумала она, разглядывая выпавшие предметы. Среди них был искривленный коготь со слишком тупым для когтя кошки концом. Скорее это был коготь собаки или… волка. Сара повертела его в пальцах и решила, что, судя по размерам, он принадлежит не такому крупному животному. Пожалуй, лисе.

Затем Сара стала рассматривать пучок маленьких коричневых перышек, перевязанных кожаным шнурком. Рядом лежали сухие зерна пшеницы, от темно-коричневых до ржавых и желтых, приклеенные на узкую кожаную ленту. Здесь же был округлый камешек с тонкими прожилками, напоминающими кварц. Но самыми странными оказались последние два предмета.

Во-первых, плоский диск из кости. Поднеся его к глазам, Сара различила едва заметный рисунок на каждой из сторон. На одной были тщательно вырезаны оленьи рога, на другой — четверть луны. По краю каждой стороны шел орнамент, настолько затертый, что рассмотреть его почти не удавалось. Сара положила диск под лампу, освещавшую ее стол, прищурилась, в одном из ящиков нашла лупу и внимательно изучила изображение. Под лупой рисунок стал четким: это был традиционный кельтский ленточный орнамент.

Сара откинулась на стуле, положив перед собой на прилавок и лупу, и диск. Теперь у нее было о чем помечтать, не то что прежде. Размером диск был с игральную шашку, сильно потертый и похожий на толстую круглую пуговицу. Интересно, для чего он служил?

Последним, что Сара взяла в руки, был комочек сухой глины, по размерам напоминавший крупные мраморные шарики, с которыми она играла в начальной школе. Она постучала по нему ногтем, кусочек глины отвалился, и под ним что-то тускло блеснуло, словно бронза. Охваченная радостным возбуждением, Сара принялась осторожно отколупывать глину. Вскоре у нее на ладони лежало маленькое колечко шириной в четверть дюйма, и, разглядывая его в лупу, Сара обнаружила на нем тот же ленточный орнамент, что и на костяном диске. Что бы это значило? Она взвесила кольцо на ладони, решила, что оно из золота, и попробовала надеть на безымянный палец левой руки, как ни странно, оно оказалось точно впору.

Некоторое время Сара любовалась им, а потом внезапно вспомнила о проклятых кольцах, которые невозможно снять, и поспешно стащила его с пальца. Когда оно снова оказалось у нее в руке, Сара посмеялась над своим разыгравшимся воображением и положила кольцо рядом с прочим содержимым мешочка. «Какая странная находка», — подумала она, улыбаясь своей удаче.

Сара принадлежала к людям суеверным. Как гласит пословица: «Заметишь монетку, ее подними, и будет удача тебе в эти дни». Сара всегда поднимала монетку, какой бы тусклой и грязной она ни была. Никогда не проходила под лестницей, никогда не продолжала путь, если дорогу перебегала черная кошка, иногда, стараясь избежать грозящей ей неведомой неудачи, могла обойти целый квартал. Она непременно переписывала двадцать раз «письма счастья» и рассылала их по знакомым, хотя понимала, что все это обман. Гуляя по берегу реки, подбирала гладкий камешек и месяцами носила его в кармане. На счастье.

А теперь вот это.

Все, что лежало сейчас на прилавке, казалось чьей-то коллекцией предметов, приносящих удачу. Коготь, камешек, перья, зерна и костяной диск — все это можно найти в медицинском мешочке с амулетами у индейцев. Правда, индейцы не пользуются кельтским ленточным орнаментом и золотых колец у них тоже нет. Во всяком случае, тогда не было.

На этот раз Сара сама удивилась, почему она решила, что все это — древние вещи? Ведь у нее не было никакой зацепки, чтобы датировать рисунок или шаманский мешочек… Но почему-то она не сомневалась, что находки древние. И от этой уверенности у нее возникло странное ощущение. Она снова взглянула на рисунок. «Шаман и кельтский бард», — подумала она.

Отведя взгляд, она быстро заморгала и глубоко вздохнула. Ну ладно, пусть древние. Ничего в содержимом мешочка не позволяло узнать, кто автор рисунка. Сара осмотрела коробку, надеясь, что Джеми позаботился написать на ней, откуда она. И действительно обнаружила написанную его мелким почерком этикетку: «ИЗ ПОМЕСТЬЯ ДОКТОРА ЭЛЕДА ЭВАНСА».

Элед Эванс. Судя по имени, валлиец. Сара попыталась представить себе, как он выглядел. Наверное, напоминал Альберта Швейцера. [6]Она пожала плечами и снова принялась изучать рисунок, нагнувшись к нему так, что почти касалась его носом.

И вдруг все вокруг закружилось. У Сары возникло ощущение, что лавка, как по волшебству, исчезла, а на ее месте вырос лес с картинки. Это произошло так внезапно, что у Сары даже дух захватило, она почувствовала перемену с такой остротой, словно ее полоснули бритвой. Она услышала запах кряжистых кедров, густой травы на поляне, увидела рядом с собой высокие, устремленные к небу сосны, их темно-зеленые верхушки упирались в облака. В ноздри ударил пряный запах черной земли.

Испугавшись, Сара подняла глаза от рисунка, боясь, что лавка и впрямь исчезла, а лес остался. Но она по-прежнему сидела в «Веселых танцорах» среди нагромождения всякой всячины. За окном продолжал моросить мелкий дождь, оставляя на окнах множество мелких капель. Группа «Глупый колдун» как раз допевала свои развеселые песенки. Ничего не изменилось. Если не считать того, что в самой Саре произошли кое-какие перемены. Лавка расплывалась у нее перед глазами, ей не хватало леса, который она только что видела, ощущала, вдыхала его аромат…

У Сары учащенно билось сердце. Она снова взглянула на рисунок, ожидая, что видение вернется, но рисунок оставался таким, как был — штрихи тушью и акварель в деревянной рамке. Непонятно. Она подвигала пальцем лежавшие на прилавке вещицы из мешочка и покачала головой. Всего минуту назад ей казалось, что она действительно очутилась где-то в другом месте. Может быть, у нее начинается грипп?

В этот момент звякнул колокольчик над входной дверью и реальный мир вторгся в размышления Сары в легко узнаваемом облике Джеральдины Хэтауэй. Она стояла в дверях, повернувшись к Саре спиной, и стряхивала воду с зонтика, который затем со щелчком закрыла.

— Ну, здравствуйте, мисс Кенделл, — сказала мисс Хэтауэй. У нее запотели очки, она сняла их, порылась в сумке, достала платок и принялась протирать стекла. — Как ваш бизнес сегодня?

— Спокойно, — ответила Сара. Так и было, по крайней мере до этой минуты.

— Понятно. Погода… ну, сами знаете. — Очки вернулись на нос хозяйки, платок — в сумку. — Я вижу, — продолжала она, уставившись на беспорядок на прилавке, — вижу, у вас новое поступление. Есть что-нибудь интересное для меня?

— Трудно сказать, — ответила Сара. — Тут в основном всякий хлам.

— Ну, вы ведь знаете, как говорят: что для одних хлам… — Мисс Хэтауэй уже подходила к прилавку, и ее голос постепенно затихал.

Сара подавила стон. Хорошо бы понять, что нужно Джеральдине Хэтауэй. Желание что-то купить возникает у нее, только если эта вещь уже отложена для кого-нибудь другого. Тут она начинает размахивать чековой книжкой и спорит до тех пор, пока Сара, еле сдерживаясь, не начинает мечтать, как бы свернуть ей шею.