Последний Хранитель - Дэвид Геммел Страница 29

– Да, – ответил Шэнноу. – Одно время я жил там.

– Теперь это оазис. Там управляет человек по имени Даниил Кейд. У них есть законы. Справедливые законы. И люди могут растить детей в спокойствии и достатке. Если бы нам всем удалось достигнуть того же! Вы сказали, что жили там? Вы знакомы с Даниилом Кейдом?

– Знаком, – ответил Шэнноу. – Он мой брат.

– Боже мой! Я понятия не имел. Конечно, я слышал о вас. Но никто никогда не упоминал про брата.

– Мы расстались еще в детстве. Скажите, чего вы хотите добиться здесь?

– Менхир Скейс ищет способа проникнуть за стену. Он попросил меня обследовать ее. А мне нужны монеты, чтобы вернуться домой.

– Мне казалось, вы о нем дурного мнения.

– Да. Он – как и все, кто ищет власти – думает только о себе. Но я не могу позволить себе быть щепетильным. А, исследуя Стену, я никому не причиняю вреда.

Шэнноу допил кружку и встал.

– Вы не останетесь на ночь, менхир? – спросил Хеймут. – Было бы так приятно побеседовать на серьезные темы!

– Благодарю вас, но нет. Как-нибудь в другой раз, Скажите мне, что вы знаете о Скейсе? Хеймут пожал плечами:

– Почти ничего. Он приехал сюда год назад с большим количеством монет и большим стадом рогатого скота. Говорят, он с дальнего севера. И он очень умен.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал Шэнноу.

Шэнноу вернулся в городок перед сумерками. Он завел жеребца в конюшню, заплатил конюху, чтобы он его вычистил и задал ему корма, а сам направился в «Веселый паломник». Бет Мак-Адам улыбнулась и подошла к нему.

– Вы редко сюда заглядываете, Шэнноу, – сказала она. – Не нравится, как здесь кормят?

– Очень нравится. Как вы?

– Не могу пожаловаться. А вы?

– Неплохо, – ответил Шэнноу, ощущая, как нарастает напряжение. – Вы не принесете мне поесть? Чего-нибудь горячего.

– Сию минуту, – сказала она.

Он неторопливо сел лицом к двери и оглядел залу. Обедающих было восемь, и все они старательно не смотрели на него. Бет принесла ему тарелку густой похлебки и черного хлеба с сыром. Он ел медленно, подумал было заказать баркеровку, но тут же вспомнил предупреждение Хеймута, что к ней можно пристраститься. И попросил стакан воды.

– У вас все хорошо, Шэнноу? – спросила Бет, ставя стакан на стол. – Вы какой-то… задумчивый.

– Я осматривал Стену, – ответил он. – Искал, как перебраться за нее: Видимо, есть только один способ. Перелезть и дальше идти пешком. А это мне не по вкусу.

– Так поезжайте в обход! Не может же она тянуться поперек всего мира!

– На это могут уйти недели.

– А у вас, конечно, и лишней минуты нет. Он улыбнулся ей:

– Вы не посидите со мной?

– Не могу. Я на работе. Но завтра у меня будет свободный час после полудня. Приходите тогда.

– Может быть, и приду.

– Если так, то почистили бы вы вашу куртку, да и остальную одежду тоже. От вас пахнет пылью и лошадиным потом. А эта ваша борода с седым клином придает вам вид столетнего старца.

Шэнноу почесал подбородок и улыбнулся:

– Посмотрим!

В залу вошел Алейн Феннер. Увидев Шэнноу, он подошел к нему.

– Могу я сесть, менхир?

– Я думал, мы кончили наш разговор, – ответил Шэнноу, досадуя, что Бет отошла.

– Я только хочу попросить у вас совета. Шэнноу кивнул на стул напротив.

– Чем могу вам помочь?

Феннер наклонился к нему и понизил голос.

– Вечером мы хотим закрыть заведение Веббера. Как вы рекомендовали, мы пойдем к нему вместе – Бризли, Брум и еще кое-кто. Но никто из нас не привык к насильственным действиям. И я был бы благодарен вам за любые указания.

Шэнноу посмотрел на открытое честное лицо Феннера и понял, что он ему нравится. Феннер обладал мужеством и принимал к сердцу общие интересы.

– Кто будет говорить от имени вас всех?

– Я.

– Значит, нечестивцы будут примериваться к вам. Не позволяйте ни Вебберу, ни другим перехватить инициативу. Не вступайте в споры. Предъявите свои требования и заставьте выполнить их. Вы понимаете?

– Мне кажется, да.

– Меньше говорите. Войдите, выведите Веббера вон и закройте заведение. При малейшем признаке сопротивления стреляйте. Не давайте им опомниться. А главное, справьтесь с Веббером. Он – голова змеи. Покончите с ним, и остальные не будут знать, что им делать, а стоит им растеряться, победа останется за вами. Вы можете положиться на тех, кто с вами?

– Положиться? О чем вы?

– Они умеют держать язык за зубами? Будет ли Веббер предупрежден о ваших планах?

– Не думаю.

– Надеюсь, вы не ошибаетесь. От этого зависит ваша жизнь. Вы женаты?

– Да. И у нас четверо сыновей.

– Думайте о них, Феннер, когда войдете туда. Если допустите ошибку, расплачиваться за нее будут они.

– А нельзя все уладить, ни в кого не стреляя?

– Не исключено. Я ведь не говорю, что вы должны ворваться туда, паля направо и налево, а пытаюсь втолковать вам, как остаться в живых. Если Веббер начнет вам что-нибудь говорить, а вы станете отвечать, его люди успеют опомниться, ваши же начнут колебаться. Будьте сильны, быстры и решительны. Никаких серых тонов, менхир Феннер. Черное или белое. Победа или поражение. Жизнь или смерть.

* * *

Вооруженных мужчин, которые вошли в игорное заведение Вебера было восемь. В зале стояло больше двадцати столов, у длинной стойки теснились посетители. Сам Веббер сидел в глубине залы за столом, где шла игра в карнат, и Феннер повел своих товарищей туда.

– Вы пойдете с нами, менхир Веббер, – сказал он, вытаскивая пистолет и прицеливаясь. Когда посетители сообразили, что происходит, воцарилась мертвая тишина. Веббер встал и скрестил руки на груди. Он был высок, могучего сложения, хотя и начинал обрастать жиром. Глаза у него были черные, глубоко посаженные. Он улыбнулся Феннеру, блеснув золотом, и Феннер заметил, что его зубы по сторонам резцов отлиты из драгоценного металла.

– С какой еще стати, во имя дьявола? – осведомился Веббер.

Феннер взвел затвор.

– С той, что иначе умрете, – ответил он.

– Это по-честному? – взревел Веббер. – Что я такого сделал? Содержу игорный дом. Я никого не убивал… кроме как в честном бою.

– Вы вор и мошенник, – вмешался Джозия Брум, выходя вперед. – И мы закрываем ваше заведение.

– Кто говорит, что я вор? Пусть-ка выйдет и повторит мне в глаза! – заорал Веббер.

Феннер сделал знак Бруму отойти, но тот продолжал кричать: