Без надежды на искупление - Майкл Флетчер Страница 29

– Не в своей тарелке? – пораженно переспросил Вихтих, как будто уже одна мысль о том, что ему что-то может оказаться не по плечу, была просто смехотворна. Глаза у него округлились. – Подожди-ка, ты что, решил пойти на попятный?! Ты хочешь поджать хвост и дать деру из-за какой-то зеленой травки и миленьких холмов. Вот проклятье. Я-то думал, что сумасшедший здесь я.

На лице Штелен читалось сомнение.

– Двадцать лет назад – это очень давно.

– Правда, – усталым тоном согласился Бедект, – но тридцать лет назад о них никто не слышал, а двадцать лет назад их считали просто сумасшедшими, захватившими власть в никому не известном городе-государстве. А теперь их все знают, и их страна стала совершенно не такой, как прежде.

– Ты стараешься наговорить всякой всячины, чтобы спасти свою задницу, – сказал Вихтих. – Бывает, что плодородные земли оставляют незасеянными, а бывает, что на пересохшей почве снова начинает все расти. Везде и всегда такое случается.

– Дело не только в этих зеленых холмах. – Бедект пожалел, что им не попадается что-нибудь более убедительно подкреплявшее его точку зрения, потому что в словах Вихтиха была доля истины. – Если Ванфор узнают о плане Геборене, они сочтут это поводом для священной войны. Та жрица в Унбраухбаре совсем не умела хранить секретов.

– Так что, мы, возможно, ввязались в священную войну между двумя безумными религиями? – спросила Штелен. Похоже, эта мысль ее не обеспокоила, а приятно взволновала.

– Может быть, – ответил Бедект. – Нужно действовать потихоньку.

Вихтих сидел в седле прямо, из-за широких плеч торчали рукояти мечей, – все мелкие детали складывались в безупречный образ красивого героя. Взглядом серых глаз окинул он холмы Зельбстхаса. Ветер трепал его короткие рыжевато-русые волосы.

– Хреновы религии.

– Как всегда, глубокомысленно, и сказано в красивой позе. – Бедект улыбнулся Вихтиху. Получилась усталая гримаса со сломанными зубами. – Только не ляпни такого, когда будем в столице. А то нас разорвет на части толпа еще до того, как мы доберемся до ребенка.

– Если мы еще не передумали хватать того ребенка, – отметил Вихтих. – Нам уже давно не подворачивалось такой возможности, как эта; подобная работенка может принести нам неплохую выручку. После этого я, наверное, отойду от дел и снова стану поэтом. – Он наморщил лоб, будто погрузившись в глубокие раздумья. – Я был в Траурихе самым знаменитым поэтом, но потом мне все наскучило, и я уехал. Меня всегда тянуло вернуться.

– Ты это говоришь каждый раз, когда для нас находится работа, – проворчала Штелен. – Но ни одного твоего стихотворения я не слыхала.

– Клептик из Мюлль Лох, знавал я такую, страшась и желая огромного…

– Мне припоминается, что в Траурихе ты был скорее алкоголиком и частенько думал о том, чтобы покончить с собой, – прервал его Бедект. Он также припомнил, что жена выставила Вихтиха из дома как раз перед тем, как Бедект с ним познакомился.

– Вот так в мире относятся к поэтам, – согласился Вихтих. – Когда я был поэтом, чувствительной душой, люди относились ко мне неласково и причиняли мне не меньше боли, чем теперь, когда я лучший в мире фехтовальщик.

Штелен шумно харкнула и плюнула в лошадь Вихтиха, которая с укоризной посмотрела на нее. Узкое лицо Штелен исказилось в злобной усмешке, и Бедект видел, что она с трудом пытается подобрать слова.

– Ты сердишься на меня за то, что я с тобой не был ласков, – поддел ее Вихтих, в самоуверенной улыбке показав идеальные зубы, – или за то, что не написал для тебя стихов?

В лучах солнца у Штелен в руке сверкнул один из ее метательных ножей; он был начищен до блеска. О своем оружии она заботилась со всей любовью, не то что о самой себе. Бедект даже не разглядел, откуда она вытащила клинок.

– Сейчас я тебя приласкаю, – пригрозила она. Прищурившись, она рассматривала Вихтиха, будто решая, куда лучше нанести удар ножом.

Бедекту был знаком этот взгляд. Еще мгновение, и Штелен выпустит Вихтиху потроха. Фехтовальщик, как всегда, ничего не замечал.

– Прошу вас, прекратите, у меня от вас голова болит. Штелен, убери нож. Вихтих, закрой свой поганый рот, пока она не вспорола тебе брюхо.

Вихтих церемонно поклонился.

Штелен подозрительно зыркнула на него, но нож убрала.

Бедект не забыл о своих опасениях насовсем, а просто отложил их на время, пока ситуация не прояснится. Он тихонько фыркнул. Лауниш глубоко вздохнул и только потом двинулся в сторону Зельб-стхаса. Черт возьми, даже его конь умнее этих двух идиотов, которые только и делают, что бредят.

Какой бы опасной ни была эта работенка, у Бедекта нет возможности просто развернуться и уйти. Вихтих-то может шутить насчет того, чтобы бросить эту жизнь, полную насилия и мелких краж, ведь он еще молод. А Бедект начал чувствовать груз возраста уже больше десятка лет назад. И сейчас ему нужно было это совершить. Провернуть одно последнее дельце, чтобы не ходить с пустыми карманами и чтобы больше ни о чем не заботиться. Завести домик в тихом городишке, где можно будет выбирать, с какой именно из непритязательных шлюшек развлечься на сей раз. Он бросит этих невменяемых типов и уедет от них как можно дальше и как можно скорее. Возможно, надежнее всего их прикончить, хотя бы для того, чтобы они не стали его разыскивать, когда спустят на ветер свои доли добычи. Конечно, если он все же планирует их убить, то лучше сделать это поскорее, тогда ему достанется их доля. Бедект откашлялся и сплюнул комок мокроты на дорогу. Разноцветный, и вкраплений красного слишком много.

«Убить своих компаньонов. Да, над этим стоит поразмыслить», – решил он.

* * *

Двое стражей Готлоса, получавших за свой труд жалкие гроши, наблюдали, как трое всадников проехали по мосту через Флюссранд и поскакали по дороге среди заросших пышной зеленью холмов Зельб-стхаса.

Старший стражник хмыкнул.

– Что-то нехорошее они затеяли.

– Кто? – спросил младший стражник.

– Молодец, быстро схватываешь.

* * *

Они двигались несколько часов по земле теократического города-государства Зельбстхас, и Вихтих и Штелен снова пререкались как дети.

«Красота, – подумал Бедект, – надоедает».

Он бросил свои попытки любоваться окружающим пейзажем. Все равно под постоянную перебранку его спутников и стук в его собственной голове из этого ничего не получалось.

Когда все трое въехали на холм, Штелен хмыкнула и осадила коня.

– Впереди какие-то люди. Движутся в нашу сторону.

Бедект попытался их разглядеть, но ничего не увидел, – из глаз у него лилось не меньше, чем из носа.

– Насколько далеко от нас?

– Еще порядком, – ответила Штелен.

– Сколько их?

Она некоторое время сидела молча, склонив голову в сторону, и, сощурившись, смотрела на горизонт.