Неприятности по алгоритму - Надежда Мамаева Страница 29

В результате сложнейшего гастрономического выбора малявка с Браеном изображали юных натуралистов, надувающих через соломинку жабу. В роли оной выступал пресловутый пищевой брикет. Хотя официантка, виляющая попой и рьяно демонстрирующая Браену настолько смелое декольте, что имела все шансы вывалиться из платья целиком, при нас вскрыла упаковки и таки что-то впрыснула туда из баллончика. Увы, газа оказалось катастрофически мало. Мелкая с Браеном пытались это исправить, призвав на помощь всю силу легких. Неудачно. Их обед пока имел агрегатное состояние, напоминавшее по мягкости кусок арматуры, а не запечённого с овощами цыпленка, как гласила упаковка. Я же воинственно пыталась напасть на рагу. Рагу вело стратегическое отступление и подло дезертировало в противоположенный конец тарелки каждый раз, как я пыталась хоть что-то насадить на вилку. Утешало лишь одно – отравиться таким деликатесом сложно, поскольку на выходе из организма (как я подозреваю) он будет точно таким же, как и на входе. Видя мои попытки победить партизанский отряд даже на вид несъедобных овощей, Браен ехидно заметил: «Попробуй руками, может хоть так сумеешь поймать» и сам, плюнув на процесс надувательства, подал пример, рукой ухватив брикет и вгрызшись в него зубами. Зря: челюсти блондинчика намертво застряли в этюде молекулярной кухни, да так, что производители кляпов обзавидуются – ни выплюнуть, ни руками вытащить обед, не уступающий в прочности подметкам армейских ботинок, было нельзя.

Малявка, видя превосходство еды над человеческим интеллектом, благоразумно предпочла отодвинуть свою порцию подальше и насытиться пищей духовной, если уж телесная оказалась столь строптивой и вовсю потешалась над нами. Я стоически пыталась сохранить серьезное выражение лица, как будто именно так и положено есть деструктированного цыпленка, но потом не удержалась и присоединилась к малявке.

– Не жбольнжто и жотелось – освободив из захвата брикета челюсти, прокомментировал Браен.

Больше не рискнув дегустировать кулинарные шедевры, все дружно уставились на кофе, ожидая, кто первым рискнет приступить к более близкому знакомству с сим напитком. Браен оказался самым смелым и, отхлебнув глоток, с видом знатока и гурмана причмокнул.

– А вот кофе здесь весьма вкусный – его улыбка блаженствующего чеширского кота обещала неземное блаженство, что настораживало еще больше, чем отдающая керосином чашка бурды перед носом. Таира внимательно переводила взгляд с меня на блондина и озорно улыбалась, не спеша, впрочем, поддаваться на провокацию.

Узнать, насколько Браен был далек от истины, рекламируя сомнительный напиток, не удалось. К нашему столику плавной выверенной походкой приближалась официантка с запотевшей кружкой чего-то пенного и соблазнительного. Распущенные золотистые волосы, слегка откинутые назад, чтобы не загораживать аппетитные прелети красотки, длинные ноги загара а-ля курочка во фритюре и мини-юбка, из-под которой торчал миленький хвостик с игривой кисточкой на конце, заставили все мужское и гермафродитное население кафешки неотрывно глазеть на сию нимфу общепита, причем большая часть взглядов была устремлена в район декольте. Справедливости ради стоит заметить, что пиво и грудь весьма гармонично дополняли друг-друга).

Поставив свою ношу на наш столик, блондинка с придыханием произнесла:

– За счет заведения – и, стрельнув глазками на Браена, – ловко подсунула под кружку салфетку с кодом вызова своего (как я полагаю) интерфона.

Браен милостиво улыбнулся, прошептал что-то на ушко миловидной крошке, после чего та удалилась так же величественно, как и пришла, лишь кончик хвоста подрагивал, выдавая возбуждение.

Я усмехнулась. Кое-кого даже пирокамера не исправит.

Мы с мелкой напоминали двух мышей, дующихся на крупу, в роли которой выступал напарник, вольготно попивающий пенный напиток. Причем больше всего меня задело то, что блондину-то пиво принесли, а мы вынуждены сидеть некормлены-непоены при полных тарелках. Малявку же, похоже, насупиться заставила красотка – Таира прямо-таки прожигала ее затылок своим взглядом, тоже мне, ревнивица нашлась.

Закончив с хмельным напитком, Дранго на диво несолидно и воровато оглянулся. Удостоверившись, что на него не обращают внимания, быстро взял салфетку, сложив ее замысловатым образом.

– Ну что, пойдем? – преувеличенно бодро заявил он.

Мы поднялись со своих мест. Уже на выходе я краем глаза заметила, как напарник ловким движением руки закинул в стоявший у двери утилизатор салфеточное оригами.

– А зачем ты тогда поощрил порыв этой официантки? – укоризненно произнесла я. Все же любопытство у всех дочерей Евы – вещь неискоренимая.

– Ну, не пропадать же хорошему пиву – дурашливо ответил напарник, но увидев мой недовольный взгляд, посерьезнел. – Ты про записку? Не люблю, когда так откровенно себя предлагают.

И уже совсем тихо, так чтобы малявка не услышала добавил:

– В последнюю ночь хочется привести хотя бы мысли в порядок и подготовиться к неизбежному, а не дегустировать то, что попробовали уже многие до меня, напоминая обдолбанного кролика.

Хм, мне казалось, что такие, как Браен, мечтают переселиться на тот свет с бокалом вина в руках, окруженные ветреными красавицами и лихими друзьями. Ан нет. Воистину непостижима мужская логика!

От раздумий отвлекла малявка, до этого топавшая своими ножками. Она неожиданно остановилась и, скорчив печальную мордашку (хитрюга, я то заметила, как озорно блестели ее глаза, пока напарник смотрел в другую сторону), попросила ее поносить на руках, дескать ножки устали. Блондин, проявив удивительную для него покладистость, взял мелкую интриганку.

– Если поесть нам не удалось, может, с отдыхом нам повезет чуть больше? – рацпредложение напарника мы с Таирой восприняли с энтузиазмом.

Пока плутали по городским улочкам, пришла к выводу, что отсталые планеты кислородного типа нравятся мне больше той же Земли. Здесь редко встретишь даже двухзначные подземные уровни (а зачем ютиться, место-то полно и над землей). Да и такого смога, что бескислородной маски в жаркий летний день нельзя выйти из дома в приземном слое нет. А вечернее небо? Здесь оно слегка окрашенно в инфернальные тона, можно любоваться закатом не с пятисотого этажа, а стоя на асфальте. Хотя и недостатки тоже имелись – основной из которых – право сильнейшего, оно же зачастую и единственный закон.

Браен, несший приснувшую Таиру, тоже был задумчив и молчалив.

Наконец мы нашли то, что устроило бы всех. Самым щепетильным оказался блондин, а не малявка, как я ожидала. То ему не нравилось, что стены в комнате элитного цвета (первой детской неожиданности), то отсутствие окон (хотя голограммы по мне были даже лучше мажорного вида на бетонную стену противоположенной многоэтажки), то сам хозяин (и чем ему педипальп не угодил, подумаешь вываливаются из него иногда сочленения, так он же поднимает и вставляет на место, не валяются лишние нигде). В итоге под хвалебные речи одного из владельцев мы все же выбрали себе ночлег. Выглядело это примерно так: