Свергнутые боги - Олег Аникиенко Страница 29

Джип выехал проселочной дорогой на асфальт и уже проехал километров двадцать. Рябой обратил внимание на то, что не слышит стонов Сусела, и повернулся назад.

– Стольник, ты почему молчишь, не говоришь, что Сусел вырубился? – с негодованием спросил он.

– А зачем? – безразлично спросил Харитон. – Он спокойно умирает. Спокойная смерть бывает наградой за такую неспокойную жизнь.

– Какая смерть? Ты что! Он подельник наш, каждый из нас мог быть так сейчас подстрелен, – напрягся как струна Рябой.

– Кровь из него вытекает, а с ней жизнь, – задумчиво протянул Харитон.

Его тошнило, и невыносимо кружилась голова.

Джип свернул с трассы на грунтовую дорогу, уходящую в лес.

– Вот псих, – злобно прошипел Рябой.

– Псих, но мы же это знали, когда брали его на дело, – осек Рябого Николс.

– Что ты его защищаешь? Он Сусела заживо хоронит, а ты его защищаешь.

– Ты видел, как он ментов уронил?

– Нет, не видел, за камерами Сусел наблюдал, я сейф чистил.

– Покажи ему свое оружие, – распорядился, глядя в зеркало заднего вида, Николс.

Стольник с безразличием вытянул между водительским и передним сиденьями руку с висящим на шнурке окровавленным пистолетом.

– Он что, пистолетом на шнурке вырубил ментов? – сделал поразившее его открытие Рябой.

– В том-то и дело, – подтвердил Николс. – Может, и по-идиотски, но он нас вытащил из этой заварухи и спас мне жизнь.

– А почему ты не стрелял? – изумился Рябой.

– Стреляя, и убить можно, – превозмогая накатывающую тошноту, объяснил Стольник. – А мне не нравится людей убивать.

Рябой, не зная, что сказать, просто уставился на Николса, следящего за дорогой.

– Да не умеет он просто стрелять, что непонятного, – хмыкнул тот.

Джип остановился на поляне. Николс и Рябой вытащили Сусела из машины и положили на траву. Футболка была пропитана кровью с двух сторон, ранение оказалось сквозное. Стольник тоже вылез из джипа. Деревья танцевали вокруг. Земля, шатаясь, пыталась сбить его с ног, но он сопротивлялся, покачиваясь в противоположную сторону.

Рябой раздвинул одежду Сусела, и все увидели, что кровь течет очень медленно, возможно, из-за того, что ее уже было много потеряно. Невооруженным глазом было видно, что подельник доживает последние секунды жизни.

– Стольник прав, Суселу хана, – сухим холодным голосом патологоанатома сделал вывод Николс.

– Вот черт! – выругался Рябой. – Что же можно для него сделать? Нельзя же просто смотреть, как он умирает!

– Ему уже и врачи не помогут, не то что мы, – недовольно буркнул Николс. – Давай лучше думать, везти тело с собой или бросить где.

– Везем, конечно, хоронить некогда, а бросать не по-пацански.

– Вы что, хотите, чтоб он жил? – поинтересовался Харитон.

– Ты что, совсем дурак? – опять вспылил Рябой. – Он такой же, как мы. Пока мы сами хотим жить, мы сделаем все, что можем, чтоб и он жил.

– Жаль, что только ничего не можем, – прикусив губу, добавил Николс.

Стольник встал на колени перед раненым и приложил правую руку на переднюю рану, а левую на заднюю. Раны на глазах стали затягиваться, вздох облегчения вырвался из губ Сусела, это из него ушла смерть. Его щеки порозовели…

– Ни хрена себе! Как это так? – в страхе отпрянул в сторону Рябой.

У Николса от увиденного встали дыбом волосы.

– Просто у него дырка на душе, а я ее закрыл, – тихим голосом объяснил Стольник. – А теперь я посплю немного.

Он лег на бок в позе зародыша и закрыл глаза от крутящегося мира.

Николс торопливо подошел и отдернул футболку на его спине.

– Стольник, у тебя самого дырка от пули в спине, только крови почти нет, – заупокойным голосом сообщил он.

Двое бандитов замерли в немом уважении. Этим молчанием все было сказано. Они готовились проститься с одним, а придется прощаться с другим подельником.

Стольник, так же лежа на боку, протянул руку себе за спину, в то место, где чувствовал непонятный до этого холодок. Засунув пальцы в рану, он выдернул кусочек свинца, застрявший между позвоночными дисками. Осмотрев его, Стольник выкинул пулю в сторону.

– А теперь я точно посплю, – произнес Харитон и потерял сознание.