Коготь и цепь - Анастасия Машевская Страница 29

Ранди тогда хмыкнул. Обращались с ним тут неплохо. Прознав о его возрастном недомогании, Мать лагерей даже дала распоряжение местному лекарю раз в неделю проверять состояние пленника. Очевидно же, что он ей живой нужен. Однако гордость тана не позволяла Ранди поддерживать сколько-нибудь дружелюбный тон в ответ.

– И что ты надумала? – фыркнул пленник.

– Я тебя отпущу. С надежной охраной, тайно. Но только тебя одного.

Шаут второй раз за все время их знакомства поглядел на Бану с интересом.

– Ну давай, не молчи, – подначил тан, – называй цену и пугай меня угрозами, что будет, если я откажусь.

Бану насмешливо прищурилась, глядя на пленника через решетки.

– Люблю деловой подход, – одобрительно кивнула она. – Условия, в общем, не изменились: мне нужен твой внук. Поэтому ты вернешься назад домой, живой и здоровый, и всерьез займешься его воспитанием. Не подумай лишнего, – Бану эффекта ради сделала предостерегающий жест ладонью, – ни о какой мировой речи не идет. Только сделка. Если я верно представляю картину, вся суматоха началась с того, что ты хотел получить Зеленый танаар. И в связи с этим у меня возникает вполне закономерный вопрос… – Танша приблизилась к решетке почти вплотную: – А чего же тогда не получил?

На давно посеревшем лице Ранди в удивлении взметнулись косматые брови:

– А разве не об этом ты спрашивала на подступах к Гавани Теней?

Бансабира заливисто рассмеялась.

– Надо же, немолодой, а память хорошая, – прокомментировала женщина, вроде как ни к кому не обращаясь. – Ладно-ладно, не кипятись. В общем, что мне нужно? То же, что и тебе – Зеленый танаар. Согласись, мы с тобой оба прекрасно знаем, каким тан должен быть, и оба знаем, что ни при каких обстоятельствах танский надел не должен возглавлять трус.

Ранди кивнул, соглашаясь вполне искренне. Длительная осада Маленькой танши полугодовой давности многое ему показала. Она, эта сопливая девчонка, не уступит ему ни в выдержке, ни в верности собственным принципам, ни в отваге, граничащей с безрассудством.

– Так почему бы не объединить усилия? Не сейчас, – пресекла возможные вопросы танша. – Намного позже. Видишь ли, даже мне весь этот балаган надоел страшно, а ведь я воевала меньше трех лет, между тем как… безобразия, – наконец подобрала слово, – творились лет десять. Сейчас у меня совсем другие заботы: надо свыкаться с новой ролью, налаживать отношения с семьей, растить сына, да и, говоря откровенно, обзавестись еще парочкой. Для уверенности, – непритязательно рассуждала тану, шагая взад-вперед перед клеткой узника. – Тебе я предлагаю делать то же самое. На сына влияние твое не так уж велико, насколько я знаю, впрочем, не возьмусь утверждать наверняка. Зато внук вполне еще подвластен любому внушению. Так убеди его, что в поражении Шаутов виновны не Яввузы, а Яасдуры. Ну сам посуди, это правда: я лишь следовала тому пути, который мне без выбора предлагали другие, в первую очередь раману и, конечно, в случае осады – ты сам, Ранди Шаут. Признаю, это был хороший расчет, и если бы не Маатхас… – Бансабира почти играючи развела руками, будто договаривая: «Ну вышло бы, что вышло. Что уж тут».

Ранди наблюдал за молодой женщиной теперь уже с по-настоящему искренним любопытством. У него складывалось явственное впечатление, что его водят за нос. Нет, не в том, что танша говорит, а в том как. Возможности наблюдать за ней регулярно у Шаута, само собой, не было, но каждая новая встреча с дочкой Сабира Свирепого добавляла в представления Ранди о ней какую-то новую маску. Сколько их еще, этих масок, в запасе у Матери лагерей? И каждая сидит как влитая.

– Я же не доживу, – быстро уловил он, куда Бану клонит, но пока не знал, как реагировать и откуда ждать подвоха, поэтому решил потянуть время. – Сколько уйдет времени? Десять лет? Двадцать?

Бансабира благосклонно кивнула и вновь принялась расхаживать перед камерой туда-сюда.

– Само собой, не доживешь. Вот именно поэтому мы тут и говорим про твоего внука.

– То есть моя выгода только в том, что я останусь жив?

– А тебе мало? – искренне изумляясь такому нахальству, спросила Бану.

– Это не цена предательства.

– А я и не предлагаю тебе предавать семью. Наоборот, твои потомки доделают то, чего не сумел добиться ты. – И вдруг с сожалением добавила: – И ведь не обидно, а? Самому не жалко, что продул войну только потому, что решил переключиться с одного противника на другого? Не распознал сразу, за кем сила? – Бансабира сокрушенно покачала головой – мол, ну как это так? Как она едва не продула настолько недальновидному придурку?

Ранди от такого ее выражения лица даже оскорбился, хотя явно не относился к числу людей, которых легко вывести из себя.

– Я так понимаю, – проговорил он надменно, – моего мнения спрашивать ты даже не подумаешь?

– Ну само собой, – довольно ухмыльнулась Бану. – Нет, конечно, если хочешь, ты можешь очень сильно упорствовать, и тогда тебя убьют. Мстить алые не решатся, остальные ведь твои родичи в подавляющем большинстве тоже у меня, а без тебя… Слушай, ты правда считаешь, что в Алом танааре, кроме тебя, есть хоть кто-то, кого мне следует опасаться на поле боя?

Ранди молчал, вообще не желая разговаривать с высокомерной сучкой.

– Нет, была, конечно, Сцира, но она доставляла мне беспокойство только потому, что ее вел Рамир.

Даже в темноте было видно, как сжались кулаки Ранди, когда он взметнулся с койки и подлетел к решетке с обратной стороны.

– Не надо реагировать так остро, – проговорила Бану неожиданно сухо, совершенно ледяным тоном, в котором не было ни намека на былую веселость. – И на твоих руках есть смерть, которой я никогда не прощу.

– Я ее не убивал! – прошипел Ранди, вцепившись в железные прутья.

– Я Сциру тоже, – надменно сообщила Бану в ответ. Отступила от клетки на пару шагов и вновь принялась размышлять вслух, не давая Шауту опомниться и заставляя его давиться собственным возмущением:

– По существу, все смерти этой страны на твоей совести. Если бы с самого начала ты не удумал воевать или хотя бы держался затеи разнести Зеленый танаар и не лез к северянам, все вполне обошлось бы. Согласись, при других обстоятельствах не Яфур Каамал, а ты мог бы стать моим свекром. – Глаза Бансабиры сверкнули огнем неопровержимого здравого смысла. Поскольку теперь она говорила, стоя на месте, Ранди мог видеть это отчетливо.

Он замолк, всерьез задумавшись. А ведь и впрямь, к Яввузам у него не было ровным счетом никаких счетов. Река Ашир, из-за которой уже не раз разгорались конфликты, затрагивала только владения Маатхаса, кровавых распрей с Яввузами Алый дом тоже не имел, так что… Да, учитывая, что Бансабира с самого рождения была провозглашена наследной танин Пурпурного танаара, будь он не так слеп, еще лет пятнадцать назад заслал бы к Сабиру Свирепому сватов.

Ранди, не ответив, опустил глаза в пол и отцепился от разделявшей танов решетки. И так ведь все понятно.