Тайна острова Драконов - Ольга Миклашевская Страница 29

Ни толпе, ни хозяйке лавки не удалось добиться от меня ответа – все решили, что я немая и глухая, а еще, раз ворую и не каюсь, то вообще слабоумная. В итоге подоспевший на шум хозяин сырной лавки согласился поработать моим наказанием (несколько добротных шлепков по мягкому месту, быстро превратившееся в мятое место), а затем кто-то всучил мне краюху хлеба, все немного всплакнули – и меня отправили восвояси.

Уходя с рынка и жуя серый мякиш, я наткнулась на того самого мальчишку-вора, прячущего за пазухой сильно выпирающую головку дырявого сыра. Мы обменялись гневными взглядами, словно заправские грабители, один из которых оказался удачливее второго, и разошлись.

С тех пор я зареклась помогать людям, защищать слабых и преследовать негодяев. А когда просыпался внутри голос совести, я вспоминала тяжелую руку владельца сырной лавки, пышные юбки хозяйки и сочувствующий взгляд мясника. Добрые дела делать уже не хотелось.

Опомнившись от детских воспоминаний, я пропустила мимо ушей разглагольствования Фрона и Дикого Паруса о важности моей миссии. Сделав шаг в сторону, с неудовольствием отметила, что рука пирата-призрака переместилась вместе с моим плечом. Костяшки пальцев издевательски приподнялись, отстучали дразнящую мелодию и снова легли на место.

Любопытство все же сделало свое черное дело: я обернулась и чуть не поперхнулась от удивления. Передо мной стоял капитан Гром собственной персоной и невидящим взглядом смотрел прямо сквозь меня. Руку призрак с моего плеча убрать так и не соизволил, так что ее пришлось отрывать. Ощущения были не из приятных – рука оказалась холодной, склизкой и, что самое противное, – прозрачной. Меня больше устраивали, возможно, такие же хладные, но все же материальные конечности трупов. Из последних хоть можно слепить послушного инферна и науськать на своих злейших врагов, а призраки – они сами себе на уме. Что хотят, то и воротят.

Как я поняла, что это был именно капитан Гром? Во-первых, отец и сын были невероятно похожи: светловолосые, курносые, с широкими тонкогубыми ртами и спинами прямыми настолько, что казалось, они проглотили по шпаге. Во-вторых, распахнутая рубашка на единственной пуговице открывала моему взору напрочь лишенную растительности грудь, на которой покоился серебряный капитанский медальон, в последнее время попадавшийся мне подозрительно часто. Ну и в-третьих, капитан Гром – единственный капитан, который в последнее время соблаговолил отправиться на тот свет, но так до него и не добрался.

Несмотря на годы некромантской практики, с привидениями я пока что не сталкивалась, но все когда-нибудь да происходит в первый раз. Как объяснял мне наставник, с призраками, к сожалению, вести беседы о высоком бесполезно – все, на что они способны, это брать самую высокую ноту и выть, пока не полопаются в доме все стаканы. Поэтому, в целом, это были существа довольно-таки безобидные, но вот посуду было жалко, поэтому горожане не очень-то их жалуют.

Пузатый капитан Гром внезапно содрогнулся, и тело его пошло частой рябью. А глаза – черные, бездонные, как будто без зрачка! Так смотрит на окружающих наша полоумная соседка Форель.

Все, что я о ней знаю, это то, что когда-то она была замужем за белым колдуном. А оставшись в одиночестве, Форель три года каждое полнолуние ходила на кладбище и спала на надгробной плите младшей из двух своих дочерей, умершей еще при рождении.

Однажды Форель зашла к нам попросить соли, но Шеллак по ведомым только ему причинам не дал мне впустить соседку в дом и захлопнул дверь прямо перед ее носом. Сомневаюсь, что некромант боялся сошедшей с ума старухи, но разумного объяснения отсутствия гостеприимства не представил, зато с Форелью разговаривать впредь запретил. Складывалось впечатление, будто когда-то давно они очень сильно повздорили, и с тех пор каждый тайком точит на другого ножик.

– …сунется в Драконий Глаз, – донесся до меня обрывок разговора, и я почувствовала, как часто забилось сердце, точно конвейер, без передышки штампующий брякающие рыцарские доспехи. Вот уже без малого десять лет, как это производство поставили на поток в селе Рыцарском, вскоре превратившемся в маленький городок, сплошь кишащий желающими озолотиться и приобрести рыцарскую лицензию.

Я обернулась и поняла, что, кроме меня, покойного капитана Грома никто не замечает или, по крайней мере, делает вид, что не замечает. В спину пахнуло могильным холодом – прежде таким привычным и приятным, а теперь колючим и потусторонним.

– А что в Драконьем Глазе? – беззастенчиво спросила я, понапрасну тайком пытаясь сбросить с плеча холодную костлявую руку – прозрачную, но, зараза, дьявольски тяжелую и, похоже, намертво ко мне прилипшую.

– Дикий Парус говорит, что покойный капитан частенько заезжал к драконьему принцу, с которым они водили крепкую мужскую дружбу, и останавливался при дворе на несколько дней; в то время как команде позволялось отдохнуть в прибрежном районе, запастись водой и продовольствием, – терпеливо пояснил некромант.

Я поморщилась:

– И какая связь между капитанскими письмами и драконьим принцем?

– А самая что ни на есть прямая. – Белобрысый повернулся лицом к стене, дернул за торчащий из потолка шнур, и перед нами раскрылась огромная тканая карта всех двенадцати островов.

В городской библиотеке висела похожая, но не такая расписная и раза в три меньше. Будучи подростком, я любила туда бегать и разглядывать гигантские рифы, ушедшие под воду вулканы, замысловатые названия столиц и корабельных верфей. В библиотеке хранилось не так много свитков, составленных из древних рун, и я их быстро все перечитала; а вот островную грамоту так и не осилила, хотя наблюдавший за мной библиотекарь – отставной маг в серой видавшей виды астрономической мантии в звездочках – убеждал меня, будто это гораздо проще, нежели руны. Как видите, его старания не увенчались успехом.

Длинные холеные пальцы неспешно пробежались по поверхности карты и остановились на Драконьей Гряде – огромном извивающемся острове, в основном состоящем из скал и гор и похожем по своему строению на скелет огромного, свернувшегося клубочком дракона. Гряда являлась самым длинным островом среди всех и отделяла три заштатных островка – Туманов, Летучий и Скалы Затонувших Кораблей – от центральной части cеми морей, где находились прочие острова. С одной стороны, изолированное положение было островитянам на руку: чтобы пойти на них войной, необходимо сначала заручиться поддержкой драконов, а это было не так-то просто. Драконий принц очень разборчив в своих связях, поэтому с жадными до золота тупицами якшаться не станет. Мысленно я даже зауважала капитана Грома, раз ему удалось войти в доверие к мудрому дракону. Имена у сих ящеров длинные и замысловатые, а посему они позволяли приезжим называть себя просто. Например, Темное Дерево С Распустившимися Вишневыми Цветами или Гнездо Мудрости На Утесе Вечности и прочее в том же духе. С драконами прежде мне болтать не приходилось, но я особым желанием и не горела. Огромные клыки, когти, кожистые крылья, чешуя – острее, чем алмазы, – и невероятная любовь пудрить простым смертным мозги фразами с двойным дном и тройным смыслом.