Одержимые - Таня Хайтманн Страница 29

Паучиха

Меган шла прямо позади Леа, тихо рассказывая маршрут. Стороннему наблюдателю Меган легко могла показаться похитительницей, приставившей к почкам своей жертвы невидимый глазу нож. А Леа уже даже и не помышляла о побеге. Странное возбуждение, охватившее ее во время одевания, все еще не отпускало ее, и ей пришлось признать, что эта игра доставляет ей удовольствие.

Они шли по длинному коридору, стены которого были украшены произведениями современного искусства — Леа не сомневалась ни в их подлинности, ни в том, что их наличие свидетельствует об абсолютном вкусе, — а в конце коридора слышались легкий гул голосов и музыка. Коридор закончился возвышением перед широкой мраморной лестницей, которая вела в большой, празднично освещенный зал. Лестница опять совершенно естественно перешла в мостик, переброшенный через квадратный, отделанный мрамором бассейн. В воде кругами плавали кои [7].

С правой стороны к залу примыкал зимний сад, откуда, вероятно, можно было попасть в сад, который Леа видела из окна комнаты, где переодевалась. С левой стороны зала раздвижные двери открывали вид на огромный камин. По всей комнате, настолько огромной, что захватывало дух, стояли диваны, плетеные кресла и столики, приглашая посидеть. Леа показалось, что в зимнем саду, меж пальмами и орхидеями, она увидела кровать с балдахином.

Но гораздо большее впечатление, чем обстановка, на Леа произвели гости, бродившие по залу. Если бы один из ее авторов описал столь причудливое общество в своем романе, Леа наверняка оставила бы такой комментарий: «Не стоит преувеличивать». А теперь она стояла в лимонно-желтом платье, словно созданном для того, чтобы привлекать к себе внимание, и наблюдала за этим странным обществом. Там почтенные пожилые господа общались с панками, сладострастные венеры с глубокими декольте выпивали с образцовыми гражданками с седыми дамскими стрижками «под пажа», а одетые исключительно в черное деятели искусства зажимались с явно несовершеннолетними подростками. Среди всех этих удивительных пар сновали на роликах официантки в черных трико, разнося подносы, полные бокалов с шампанским, сюда же примешивались артисты театра варьете и продающие сигареты девушки — из давно забытой эпохи. Из каминной комнаты доносились чарующие звуки «Президентской сюиты» от «Супер Ферри Энималз», и Леа не удивилась бы, если бы за этим стоял весь этот небольшой джаз.

Внимание Леа привлек чернокожий трансвестит ростом добрых два метра, в сапогах на платформе и вышитом мишурой костюме, который не постыдилась бы надеть «АББА». Она была так восхищена его видом, что почувствовала себя просто обязанной сообщить об этом кому-нибудь, пусть даже это будет Меган. Чтобы не показывать, словно маленький ребенок, пальцем, она неохотно отвела взгляд и хотела сказать ей что-то через плечо. Но Меган рядом больше не было.

Леа стояла на возвышении одна, чувствуя, как неуверенность начинает горячими пальцами хватать ее за лицо. Не то чтобы кто-нибудь из этого общества заинтересовался ее одинокой фигурой на балюстраде. Для этого все были слишком заняты собой. Но Леа внезапно почувствовала себя Золушкой, о которой забыл принц и бросил ее у подножия лестницы ждать своего появления. Может быть, Адаму уже доставляло удовольствие наблюдать за тем, как она стоит одна, всеми покинутая…

Какое-то время она размышляла над тем, не вернуться ли ей в комнату, где она переодевалась, и, улегшись на кушетку, приняться ждать достойного освобождения. Но потом вспомнила о своем отражении в зеркале, которое так соблазнительно подмигивало ей. Сегодня ночью она совсем другая Леа — необычная Леа на шумном празднике. Воодушевленная этой мыслью, но не забывая о шпильках, она сбежала по лестнице и направилась прямо к трансвеститу, афро которого окружало его кожу, словно темный нимб.

— Ну и как воздух там, наверху? — спросила Леа.

— Это самое оригинальное приветствие, которое когда-либо сваливалось мне на голову. Или лучше сказать — на бедра? — капризно надул губы трансвестит, показав естественный вишневый цвет своих губ, сильно контрастировавший с лиловой помадой.

Леа пребывала в безграничном восхищении. Быстро подхватив с подноса два бокала с шампанским, она протянула один из них этой воплощенной гламурной мечте, которая приняла его кончиками пальцев.

— За грандиозность, — предложила она, когда бокалы со звоном столкнулись.

— Можешь говорить об этом открыто, золотце, — ответил двухметровый великан, делая левой рукой непристойный жест. Коснулся бокалом своей груди. — Грегор. А как окрестили твои создатели тебя, лимонница?

— Леа.

— Ну да, такое ведь нельзя придумать, не правда ли? Чумовая пати, как думаешь? Если я вскоре не напьюсь, то усну стоя, как попугай на шесте. Надо было потребовать деньги за то, что я вообще сюда пришел. А каким ветром тебя сюда занесло? Вряд ли желание свободного секса, если совсем незаметно оглядеться по сторонам.

Теперь Леа поняла, почему ее потянуло к Грегору: это была Надин в теле мужчины, который нацепил на себя женскую одежду. У нее тут же заколотилось сердце, и, как было положено при общении с Надин, в этом месте она немного глупо хихикнула, а затем ответила:

— Честно говоря, я понятия не имею, зачем я здесь. Мой принц похитил меня, а когда я очнулась, то обнаружила, что превратилась в мотылька и нахожусь посреди этого праздника одна-одинешенька.

— Одна-одинешенька… Это разбивает мне сердце. Поскольку я — хорошая девочка, можешь спокойно оставаться рядом со мной. Но как только я найду что-нибудь подходящее, чтобы перепихнуться, ты быстренько спрячешься. Насчет этого я строгий, ясно?

Вместо ответа она одарила Ла-Грегора, как она про себя назвала свою новую подругу, сияющей улыбкой, на которую Ла-Грегор отреагировал тщательным ощупыванием своей прически.

— Предложение с моей стороны, поскольку я не выношу отчаявшихся мотыльков-самцов и обожаю хеппи-энды: как выглядит твой супермен? Может быть, я увижу его сверху.