Мрачный Вторник - Гарт Никс Страница 29

Ему отчаянно хотелось ее разглядеть — и в то же время было отчаянно страшно: а вдруг вместо нее появится нечто уродливо человекообразное, с крыльями насекомого, быстро-быстро мелькающими в погоне…

— Что там случилось-то? — спросил Артур. Внизу уже начинало что-то просматриваться, но что именно — сказать пока было трудно. Так, смутное движение в темноте. — Этот пустотник, он…

— Он промахнулся, — ответила Сьюзи. — Правда, на волосок. Слопал, гад, мой правый башмак. Я лягнула его по зубам… В общем, вроде как квиты!

Артур вздохнул с облегчением. Это была настоящая Сьюзи.

«Но если она настоящая, почему ее крылья не светятся, как мои?»

— Погасил бы ты лучше крылья, слышь? — точно подслушав его мысли, крикнула она снизу. — Комья слетаются на свет и начинают сливаться! Как наберется побольше, будет нам пустотник.

— А откуда мне знать, что ты — Сьюзи? — крикнул в ответ Артур.

И сам услышал в собственном голосе панические нотки.

— Чего-чего? Ты о чем? — отозвалась она раздраженно. — Ты что, кого-то еще ждешь? Гаси свет, говорю!

— Не слушай ее! — раздался другой голос. И этот голос был почти такой, как у Сьюзи, только чуть более хриплый. — Не гаси! Свет — это единственное, что тебя защищает от пустотников!

— Ох, холера! — сказала первая Сьюзи. — Тварь, что слопала мой башмак, сумела мне уподобиться. Не иначе, слопала кусочек ногтя… или кожи клочок…

— Не слушай, Артур! — долетел голос второй Сьюзи. — Это я — настоящая! Не гаси свет, сейчас я тебя догоню!

Артур изо всех сил всматривался в темноту. Если бы ему удалось разглядеть говоривших! Уж тогда-то он разобрался бы, которая настоящая. Но там по-прежнему ничего не было видно.

— Артур! Скажи своим дурацким хлопалкам, чтобы прекратили сиять! И смотри в оба! Эта скотина постарается забраться повыше, чтобы броситься на тебя сверху! Она слепая, но чует могущество, порождающее свет.

Артур сморгнул. Этот голос донесся слева. И его сопроводила одинокая искорка света — точно звезда, мелькнувшая в ненастную ночь среди туч.

— Вранье! Свет — твоя защита! — завопила Сьюзи-два.

Голос звучал справа. И гораздо ближе первого.

— Крылья… пожалуйста, приглушите свет, — тихо сказал Артур.

А сам, подняв остаток трубы, выставил ее перед лицом, как меч, приготовленный к бою.

Успел он как раз вовремя… Прямо в трубу врезалась кошмарная тварь. Артура отбросило прочь, он закувыркался в воздухе. Крылья отчаянно хлопали, пытаясь выровнять полет. Трубу вырвало у Артура из рук: она воткнулась пустотнику в грудь, словно гарпун, да там и осталась. Существо с визгом пролетело мимо него и пропало внизу. Артур как раз совершал очередную мертвую петлю — и успел заметить жуткое нечто, общими обводами вроде бы напоминавшее Сьюзи, но… сляпанное из чешуйчатых лоскутьев крокодильей шкуры. Одно пятнадцатифутовое стрекозиное крыло билось до того быстро, что нельзя было рассмотреть очертаний, второе висело безжизненно — Артурова труба прошила грудные мышцы, приводившие его в движение.

— Как ты узна-а-а-а-ал…

«Ноготок Сьюзи, — мысленно ответил Артур. — Та искорка в темноте…»

Крылья тем временем справились с последствиями столкновения и вновь мощно и упруго понесли его вверх. Ярче светиться они при этом не стали, так что Артур едва видел собственные ладони. Словно за плечами у него горели две свечечки из тех, что втыкают в именинный пирог.

— Уф, — сказала Сьюзи. — Пронесло…

— Едва-едва, — отозвался Артур. — Слушай, Сьюзи… Вообще-то я знаю, что это ты, но, может, на секундочку зажжешь крылья, просто чтобы я мог убедиться? А то с перепугу еще шарахну всем могуществом и в пепел превращу, обидно же будет…

Эту последнюю фразу он выговорил погромче — на тот случай, если в темноте таился еще один пустотник. А вдруг испугается?

— Сейчас, — сказала Сьюзи. И добавила погромче: — Все лучше, чем когда тебя начисто зацензуривают!

В каких-то двадцати футах от Артура разгорелось свечение, и он увидел смотревшую на него Сьюзи. Она подмигнула ему, вскинула руки над головой, сложила ладони в виде наконечника стрелы — и крылья, отвечая, заработали быстрее. Она выгнулась влево и быстро поравнялась с Артуром, держась в нескольких футах сбоку от него.

— Зацензуривают? Это как? — спросил Артур.

— Не знаю, — отозвалась она, пожав плечами. — Так просто, стремное слово. Вообще-то у нас дома мертвые бумаги отправляют на Макулатурную пустошь и там не зацензуривают, а испепеляют. Этого я здесь, наверху, не забоялась бы. У тебя испепелитель с собой?

— Я бы дома очутиться не отказался… — вздохнул Артур.

— И я, — сказала Сьюзи. — А еще я хотела бы, чтобы он у меня был. Дом, в смысле. Чтобы типа было куда хотеть… Кстати, ты не зевай, могут и другие пустотники появиться! Комьев-то тут полно, вдруг сольются. Их, похоже, наши крылья притягивают. То-то я все гадала, почему тут никто ими не пользуется?

— Как? — поразился Артур. — Ты знала, что здесь никто не летает?

— Конечно, знала, — ответила она. — Только я думала, они все пешедралом двигаются оттого, что тупые. О, смотри! Вон он, поезд!

И она указала рукой. Мальчик долго всматривался во тьму, но потом рассмотрел вдали фонтанчик крохотных огоньков, вполне могущих быть искрами из паровозной трубы… Правда, Артур со Сьюзи тут же влетели в довольно густую тучу, и даже крылья оказались бессильны полностью оградить их от дождевой сырости.

— Ну вот, — жизнерадостно объявила Сьюзи. — Часок лёта в облаках, потом начнется дым! Небось покруче будет, чем от сигар, которые смолит наша Первоначальница… И хоть бы раз меня угостила, старая грымза!

— От курения обязательно начинается рак, — сказал Артур. Ему ли да не знать, — астматику, выросшему у мамы-врача. — Во рту, в горле, в легких… Или сердечные приступы. Я уж молчу про вонючее дыхание, желтые зубы, крошащиеся ногти и полные легкие всякой гадкой смолы, из-за которой ты кашляешь, точно кошка, отрыгивающая волосяной шар! Только мокрота при этом заразная и мерзкая, хуже всяких волос из кошачьей блевотины…

— Насчет желтых зубов и плохих ногтей ты, наверное, прав, но в Доме от курения не помрешь, — сказала Сьюзи. — Разве только если стибришь сигару у Первоначальницы.

— А у меня дома — помрешь, да еще как, — сказал Артур. — Я туда хочу вернуться как можно скорее. Я бы и теперь нипочем оттуда не вылезал, если бы не эти поганые Грядущие Дни, и куски Волеизъявления, и вообще все!

— Могло быть и хуже, — заметила Сьюзи.

— Даже так?

— А ты думал, каково это — таскать Волеизъявление в собственном зобу? Мне, думаешь, медом казалось, когда оно у меня в горле сидело? Ходила, помню, точно рисовым пудингом подавившись. А она, в смысле Воля, еще там и шевелилась… Вспоминать неохота!