Древние. Возвышение - Джулия Плек Страница 29

– Прости, – шепнула она, – я не собиралась грустить. Я очень-очень счастлива быть тут с тобой и ни за что не хотела бы оказаться сегодня ночью в любом другом месте. Но только так сложно забыть… обо всем. Обо всем остальном.

– Все остальное не имеет значения, – заверил Клаус, проворно расшнуровывая ее белое шелковое платье. – Здесь и сейчас мы вместе – ты и я. А утром будет…

– Ничего не будет, – твердо оборвала Вивианн. – Утром не будет ничего, ты только будь со мной сейчас. Ночью.

Клаус знал, что утром будет все, но если девушка пока не готова говорить об их будущем, то он тоже не станет.

Платье соскользнуло на пол, следом отправилось то, что было надето под ним, но Вивианн едва ли заметила, что произошло. В одном корсете она казалась тоньше и в то же время как-то крепче, дыхание ее было размеренным и ровным, обнаженные руки белели в лунном свете. Уже сейчас Вивианн выглядела словно королева, которой он собирался ее сделать.

Потом она снова поцеловала Клауса, и ее пальцы проворно занялись застежками его одежды, точно так же как сам он трудился над секретами ее туалета. В полном молчании они поспешно расстегивали крючки и пуговицы, распутывали шнуровки, стараясь при этом, чтобы их тела прижимались друг к другу, а поцелуй не прерывался.

Рука Клауса ухватила черные волосы Вивианн и нежно потянула назад – так, чтобы ее голова запрокинулась и открылось белое горло. Его язык путешествовал от ее ключиц к нижней челюсти, а потом назад. Вивианн рассмеялась, и он щекой ощутил вибрацию.

– Этой ночью я не твоя пища, вампир, – ехидно напомнила она, каким-то образом сместилась, сплетя свои ноги с ногами Клауса, и тот почувствовал, как падает на кровать, а Вивианн оказывается сверху.

– Ты мое все, – согласился он и перевернулся, прижав ее тело своим. – Я буду пить тебя или кого угодно, лишь бы не тебя, как прикажешь. – Клаус некоторое время покрывал поцелуями ключицу юной ведьмы, потом прервался и шепнул ей на ухо: – Но приказывай поскорее, любовь моя, а не то я поступлю по своему усмотрению.

В ответ раздался ее журчащий смех:

– Думаешь, мне есть дело до дурочек, которых ты осушаешь, пока твоя любовь принадлежит лишь мне одной?

– Я думаю, – ухмыльнувшись, Клаус всем телом скользнул вниз – так, что его губы оказались на уровне ее молочно-белого бедра. По пульсации крови в артерии он ощущал, как бьется сердце любимой, и это было упоительно. – Думаю, тебе станет интересно, каково это – быть частью уз, что связывают меня с ними. – Он игриво куснул ее, совсем легонько, так что на коже не осталось никаких отметин. Тем не менее она ахнула и выгнула спину. – Я думаю, сперва это будет тебе любопытно, а потом ты начнешь молить, чтобы я тебя отведал, а потом никогда не захочешь, чтобы я пробовал кого-то еще.

Она снова засмеялась, на этот раз звонче. Ее пальцы зарывались в волосы Клауса, не давая ему отстраниться.

– Ты должен так страдать от своего воображения!

Губы Клауса исследовали ее тело, и она тихонько застонала.

– Страдания – не моя цель, – заверил он, и его губы слегка шевельнулись, дразня и заставляя Вивианн жаждать их новых прикосновений.

– И не моя тоже, – прошептала она. Хоть в комнате и было тепло, нежная кожа ее живота покрылась мурашками. Тело Клауса выжидательно напряглось.

В черных глазах Вивианн появились порочные искры, когда она взяла Клауса за чресла, обратив на себя его натиск. Он знал, что она еще невинна, и намеревался действовать нежно и осторожно. Но Вивианн была так же бесстрашна, как всегда, и Клаус ощущал, как тонет в ее страсти.

Он был уверен, что с этого мгновения и до самого рассвета она не произнесла ни единого внятного слова.