День 21 - Кэсс Морган Страница 29

– С тобой все нормально? – Это подошла и остановилась рядом Саша.

Уэллс только кивнул, не зная, как объяснить, что он чувствует. Несколько дней назад, когда Кларк чуть не погибла в разрушенной церкви, он был слишком напуган и слишком занят ее спасением, чтобы думать о чем-то еще. Сейчас он наклонился, чтобы получше изучить дорожное покрытие, включая появившиеся от времени трещины и проросшую сквозь них траву.

В Колонии легко было воспринимать Катаклизм как нечто абстрактное. Уэллс знал, что тогда погибло множество людей, атмосфера оказалась насыщена огромным количеством отравляющих веществ и так далее. Но сейчас он думал о тех, кто ехал, шел и, быть может, даже полз по этому шоссе, пытаясь спастись от бомб. Сколько людей умерло на этом самом месте, когда земля содрогнулась, а небо затянуло дымом?

– Тут недалеко, – тронув его за плечо, сказала Саша. – Идем.

– Что недалеко? – спросил Уэллс, озираясь. Воздух здесь был каким-то другим, не таким, как на поляне. Казалось, он помнил что-то, от чего Уэллса начал бить озноб.

– Увидишь.

Несколько минут они шли в молчании. С каждым шагом сердце Уэллса билось все быстрее.

– Пообещай, что никому об этом не расскажешь, – проговорила Саша. Ее голос стал тише, а сама она нервно оглядывалась по сторонам.

Уэллс заколебался. Он знал, как тяжело бывает, когда сдержать слово по каким-то причинам оказывается невозможно.

– Можешь на меня положиться, – наконец сказал он.

Саша мгновение смотрела на него, а потом кивнула.

Шоссе свернуло, и Уэллс почувствовал, что по коже бегут мурашки, а нервы напряжены от ожидания чего-то… чего бы то ни было.

Но вот они миновали поворот, а он не увидел ничего особенного. Только заросших травой трещин стало еще больше.

– Вот, – сказала Саша, указывая рукой на деревья у обочины. – Видишь?

Уэллс покачал было головой, но тут заметил среди ветвей какой-то четко очерченный контур. Это был дом.

– О, боже, – сделав несколько шагов вперед, прошептал он. – Это невозможно! Я думал, ничего не сохранилось.

– А почти ничего и не сохранилось. Кое-что осталось цело благодаря горам, они сыграли роль барьера. Большинство местных жителей пережило бомбежки, они умерли позже, от голода и лучевой болезни.

Они подошли поближе, и Уэллс разглядел, что дом каменный. Юноша счел, что у каменных стен больше шансов противостоять разрушающему воздействию стихий, хотя та, что справа, уже почти совсем развалилась. Стекол в окнах не осталось, а большую часть уцелевших руин увил плющ. В том, как он оплетал стены, окна и остатки трубы дымохода, было что-то хищное, словно природа старалась поскорее стереть с лица Земли любые напоминания о человечестве.

– Мы можем зайти внутрь? – спросил Уэллс, когда осознал, что уже некоторое время в потрясенном молчании смотрит на дом.

– Нет. Гораздо забавнее будет весь день простоять тут, любуясь, как ты тут изображаешь рыбу, выпучив глаза и разинув рот.

– Будь ко мне снисходительна. Я никогда не видел ничего круче.

Саша недоверчиво сморгнула.

– Ты ведь жил в космосе. Ты видел Марс!

Уэллс ухмыльнулся:

– Смотреть на Марс приходилось в телескоп, но он и тогда выглядел как обычный красный кружок. А теперь идем. Мы собираемся входить или нет?

Стена, к которой они приблизились, была параллельна обвалившейся. В паре метров от земли виднелось окошко, а под ним приглашающе тянулся выступ. Уэллс смотрел, как Саша легко вскарабкалась на него, потом перебралась на окно и исчезла в царящей внутри дома темноте.

– Ты идешь? – донесся оттуда ее голос.

Уэллс опять усмехнулся и полез в окно.

С глухим стуком опустившись на пол, он тут же позабыл обо всем на свете: ведь он был в настоящем доме, у кого-то дома. Тут до Катаклизма жили люди. Уэллс повертел головой по сторонам. Кажется, здесь некогда была кухня. Желтые и белые квадратики потрескавшейся плитки на полу, белые, слегка покосившиеся шкафчики на стенах возле раковины (Уэллс никогда не видел такой большой). Единственным источником света было выбитое окно. Из-за того, что вокруг него росли деревья, комната казалась сумрачной, слегка зеленоватой, будто на старой фотографии. Но она, несомненно, была абсолютно реальной. Сделав несколько шагов, Уэллс оказался у кухонного стола и опасливо провел пальцами по веками пылившейся столешнице. Потом он еще более осторожно открыл дверцу одного из шкафчиков.

Внутри оказались стопки тарелок и мисок. Они съехали набок по покосившейся полочке, но было ясно, что некогда их заботливо составили сюда чьи-то руки. Посуда была разной, частично явно из одного сервиза. Уэллс взял сверху стопки тарелку, наверное, детскую: на ней в технике «палка-палка-огуречик» были изображены четыре человеческих фигурки. Они держались за руки (кулаки казались огромными) и широко улыбались. Над головами у них тянулась неровная надпись: «ЛУБЛУ МАЮ СИМЬЮ». Уэллс осторожно вернул тарелку на место, обернулся и увидел, что из пыльного полумрака на него молча смотрит Саша.

– Это случилось много лет назад, – тихо сказала она.

Уэллс кивнул. В мозгу сложились слова «Я знаю», сложились и куда-то потерялись, не успев слететь с его губ. Глаза защипало, и он быстро отвернулся. Восемь миллиардов. Вот сколько людей погибло во время Катаклизма. Это число всегда было для него абстракцией, такой же, как другие огромные числа, обозначающие, к примеру, возраст Земли или число звезд в Галактике. Но сейчас он что угодно отдал бы за то, чтобы люди, которые сидели в этой кухне и вместе ели обед из этих тарелок, избежали общей судьбы.

– Уэллс, иди, посмотри.

Он обернулся и увидел, что Саша стоит на коленях возле кучи обломков в дальнем углу комнаты, у рухнувшей стены, и зачем-то расчищает участок пола. Уэллс подошел и присел на корточки.

– Что это? – спросил он, глядя, как Саша тянется к чему-то, напоминающему застежку, и, памятуя об укусившей Кларк змее, добавил: – Осторожнее!

– Это чемодан, – сказала Саша. В ее голосе звучала смесь удивления и… опасения? Страха?

Чемодан открылся, в воздух взметнулось облако пыли, и они оба подались вперед, чтобы лучше разглядеть содержимое. Внутри лежало всего несколько вещей. Три маленьких выцветших футболки (Уэллс разглядывал каждую из них по отдельности). Книга. Большая часть ее страниц сгнила, а на оставшихся упоминался мальчик по имени Чарли. Уэллс неохотно положил книгу назад в чемодан; хотелось получше рассмотреть ее при свете солнца, но ему почему-то казалось неправильным выносить что-то из дома.

Помимо этих вещей, из содержимого чемодана можно было опознать лишь маленького плюшевого мишку. Вероятно, некогда он был желтым, хотя из-за пыли трудно было утверждать это наверняка. Вытащив игрушку, Саша несколько секунд не сводила с нее глаз, а потом нажала пальцем на кончик черного носа.