Сталкеры поневоле. Вопреки судьбе - Виктор Глумов Страница 29

Принято считать, что ненависть, гнев и ярость – эмоции, разрушающие человека. Дым так не думал – не один раз ему удавалось выжить вопреки всему только благодаря ненависти. Ярость так вообще двигатель прогресса: перепрыгнуть через голову, построить новый мир, разрушить старый – только чтобы дотянуться до врага. Даже если ничего не получится, гнев поможет преодолеть бездну отчаянья.

Нико резко остановился, пригнулся, попятился. Дым сделал так же, в очередной раз заставив организм работать на пределе возможностей. За грохотом собственного сердца он различил впереди голоса и смех.

Выброс адреналина на мгновение заставил его почувствовать себя здоровым. Сознание прояснилось, и он подумал:

«Надо влево уходить. Или вправо».

Представил зверя, спасающегося от двух стен огня, зажимающих его в тиски.

«Много, – ответил задумчивый Нико. – Человек семь. Я тоже слаб, не справлюсь».

Дым подумал о том, что путь к Доктору, которого обещал мутант, отрезан, и ему тотчас стало хуже.

Развернувшись, они рванули вдоль леса. Точнее, Дыму казалось, что они бегут на пределе возможностей, на самом деле он понимал, что еле плетется.

Пульс зашкаливал, слился в сплошную пулеметную очередь, легкие горели. Он ощущал себя раненым зверем, спасающимся от загонщиков. Враг считает его опасным, он не должен уйти живым. Дым столько раз прощался с жизнью, что перестал замечать, что она есть, и не столько переживал за себя, сколько за Аню. Нужно выжить, чтобы помочь ей. Отомстить за Алана и свою обманутую веру в дружбу.

Вскоре лес закончился, и путь преградила вырубка. Нико мысленно выругался. Будь это молодой сосняк, они ломанулись бы сквозь него, но путь преграждали заросли молодых берез, осин и шиповника, оплетенные хмелем, заросшие малинником. В нормальном состоянии Дым, конечно, пробился бы, сейчас же он попросту запутается в хмеле и повиснет, как муха в паутине.

За вырубкой угадывалась линия ЛЭП с провисшими проводами.

«Вправо», – скомандовал Нико, Дым тряхнул головой, отгоняя кружащихся перед глазами разноцветных мушек, и устремился за ним, наступая на землянику.

Бодро перекликались загонщики. Их голоса подстегивали, подгоняли.

Вырубка закончилась просекой, где, утопая в малиновых кустах, чернел корпус металлического ангара, к которому вела раздолбанная колея, перечеркнутая мелким ручейком с быстрым течением.

Двинулись по воде, раздвигая руками цветущий рогоз, хотя инстинкты влекли в ангар, под защиту сводов человеческого жилища.

Малиновые кусты свешивались над ручьем, вытесняя рогоз, хватали за одежду. Когда начался прорытый ручьем овраг, хлестали по лицу, словно подбадривая, приводили в чувства. Дым отметил, что не чувствует ног, посмотрел вниз и отметил, что мокасин с левой ноги уплыл, а стопа кровоточит. Хорошо, что они еще слушаются, а если паралич разобьет?

«Надо залечь, – ответил на его путаные мысли Нико, поднырнул под сплетенные заросли хмеля. – Ручей пересекает вырубку. Мы, наверное, уже выбрались».

Найдя более-менее пологий склон, Нико вскарабкался наверх, помог Дыму. Он поскользнулся на влажной земле, извалялся в грязи, но все-таки выбрался. Ног по-прежнему не чувствовал.

Взобравшись на невысокий холм, поросший, слава богу, только травой, вниз спустились на четырех костях, и Дым распластался на земле, глядя в по-летнему синее небо с росчерками стрижей. Сердце выпрыгивало из груди, дыхание сбивалось.

«Приплыли», – с сожалением подумал Нико, стоя над Дымом. Три его головы летали по часовой стрелке, то соединяясь в одну, то распадаясь на пять.

Земля вздрогнула, будто неподалеку разорвался беззвучный снаряд. Дым резко поднялся, и перед глазами потемнело, а когда зрение восстановилось, он увидел выбирающегося из лесу монстра. Он был огромен, как БТР. Башка размером со шкаф, лоб выпуклый. Глазки теряются под обвислыми веками. На месте носа – отверстия, прикрытые трепещущими перепонками. Волосы растут клочьями. Тварь передвигалась, опираясь на массивные передние лапы, мускулатуре которых позавидовал бы Шварценеггер.

Однозначно, когда-то или сама тварь, или ее предки были людьми. Нико повернулся к мутанту, сжав кулаки – хотел взять его под контроль.

Пошатываясь, Дым поднялся и заметил в холме, который оказался свалкой строительного мусора, берлогу, скрытую свисающими до земли плетьми хмеля.

Нико «увидел» его мысли, но не отреагировал: был занят мутантом. Потерявший собственную волю, он взревел и три раза прыгнул на месте. А потом ломанулся в малинник, который рос вокруг холма. Нико велел прятаться в берлоге, а сам рванул по протоптанной мутантом борозде.

Его намерения Дыму нравились: он хотел натравить тварь на загонщиков и попытаться отобрать у кого-нибудь из них аптечку. Понятное дело, к Доктору дойти не получится, а без антидота в скором времени наступит сначала паралич конечностей, а чуть позже – дыхательного центра.

В берлоге вполне можно было передвигаться на четвереньках. Здесь пахло землей, с потолка свисали белесые корни – ее хозяин ушел, как минимум, зимой. Дым лег на живот, уткнулся в скрещенные руки… и не почувствовал их. Поднял голову, пошевелил пальцами – получилось, но ощущений не было никаких. То есть к мышцам нервные импульсы пока еще поступали, а обратно – почему-то нет.

Накатило ледяное отчаянье, Дым ощутил себя беспомощным, как младенец. Все, что ему оставалось – довериться напарнику, а после предательства Нагана сделать это было непросто. В душе каждого человека живет параноик, сейчас параноик Дыма бился в истерике: Нико сбросил балласт и больше не вернется.

Берлога станет могилой Дыма. Сначала его парализует, и дай бог, чтоб остановилось дыхание, потому что иначе… взгляд перекочевал на ручеек из рыжих муравьев, тянущийся наружу. Иначе он будет видеть, как его заживо съедают муравьи.

Дым лежал лицом к выходу, и через лианы хмеля отчасти просматривалась поляна и даже стволы деревьев. Воздух был тягучим и обжигал легкие, в мыслях билась единственная мысль: «Отмотать бы время назад, чтобы все изменить». Но увы.

Когда из лесу вышли двое, на душе похолодело. Муравьи сразу же забылись, и инстинкты возопили: «Беги, беги скорее! Враг нашел тебя». Но когда враги подошли поближе, Дым понял, что это не люди. Точнее, не вполне люди. Двигались они рывками, замирая на месте и будто принюхиваясь. Оружия у них не наблюдалась, порванная одежда висела лоскутами.

Сколько же мерзости водится в этой проклятой Зоне? То, что Дым до сих пор жив – фантастическое везение. Хотелось верить, что удача и дальше не отвернется. Только бы у Нико все получилось!

Тем временем существа на поляне медленно, но неумолимо приближались. В том, что они агрессивны и крайне опасны, Дым не сомневался ни на минуту. У него же ничего не было, чтобы постоять за себя, он даже сомневался, что сможет встать на ноги.

Что ж это за твари? Раздвигать хмель, чтобы получше их рассмотреть, Дым не стал, надеясь, что они попросту не заметят берлогу и пройдут мимо.