Черно-белая война - Игорь Ковальчук Страница 29

– Канапе? Что за блюдо такое? Это разновидность ветчины? Впрочем, неважно. Эй, гремлин, фруктов, мяса, маринованных грибов и канапе.

– А что это такое, хозяин? – пискнуло что-то из угла.

– Понятия не имею. Тащи!

– Ага, заказываете и сами не знаете, что…

– Канапе – это маленькие бутерброды, – крикнула Моргана.

– Так бы и сказали – хлеб с маслом, – в углу завозился пыльный гремлин. – Только на кухне масла нету. И мяса нету. И ветчины. И фруктов.

– А что есть? – рявкнул Ринальдо.

– Пельмени.

– Да пельмени эти уже в горле комом стоят. Скажи. Мэрлоту, пусть нормальную еду закажет.

– Он сказал, что хозяин Рикардо специально закупил пельменей к прибытию господ Мортимеров. Сказал, мол, пусть уедятся.

– Пытка пельменями, – мелодично рассмеялась Моргана.

– А я тоже должен уедаться?! – вскипел Лайварро. – Скажи Мэрлоту, пусть купит нормальных продуктов.

– Хозяин, я, конечно, скажу, но другие продукты все равно складывать некуда. Все подвалы забиты пельменями.

– И сколько же Рик заказал пельменей?

– Десять тонн.

– Он что, охренел?!

– Не могу знать, хозяин. Спросите у него сами…

– Спрошу, спрошу. Давай, тащи, что там еще осталось из нормальной еды. И Мэрлоту скажи, пусть закупит. У нас еще есть нижние тюремные камеры, пустые. Пусть туда набьют припасов.

– Да, хозяин.

– Здесь есть тюремные камеры? – боязливо спросила девушка.

– Конечно. В замках всегда бывают тюрьмы. Здесь три этажа тюрем, но с тех пор, как мы поселились здесь, они, разумеется, стоят пустыми. Да и не нужно нам три этажа. Все собираюсь переоборудовать их под кладовые, да руки не доходят.

Моргана фыркнула. На столе скоро появился холодный гуляш в мисочках, нарезанная копченая рыба, сморщенные яблоки и два соленых огурца. И брюква.

– Убери это, – потребовал раздраженный Ринальдо, показав на брюквину.

– Так вы ж велели принести любую еду, только не пельмени…

– Убери это, я сказал!

Гремлин, ворча, утащил тарелку с нарезанной брюквой. Моргана попробовала гуляш и с удовольствием выскребла свою мисочку, а потом и миску молодого человека. После надоевших пельменей блюдо показалось ей очень вкусным. Она закусила гуляш соленым огурцом и рыбой, а потом взялась и за яблоко. Трапеза получилась скромная, но, слава богу, довольно разнообразная. Теперь можно было и вина глотнуть.

– Чертовы засранцы, – проворчал Ринальдо, втыкая кончик ножа в ломоть рыбы. – Еще бы силос приволокли. Что я, корова?.. Еще вина будешь? Да не бойся ты меня, Моргана. Честное слово, не надо меня бояться. Я не привык обращаться с девушками так, как это делают многие Риковы знакомцы здесь, в сообществе магов. Меня вообще поражают здешние нравы. Какие-то они… Животные… Я, конечно, понимаю, правило вседозволенности и все такое, но…

Моргана протянула руку, перехватила у Ринальдо почти пустую бутылку и поставила ее рядом с собой.

– Ты уже здорово пьян, – сказала она спокойным и совершенно ровным тоном.

– Да? – искренне удивился Лайварро. – А вполне возможно. Ладно, поверю на слово. Думаешь, больше не стоит?

– Не стоит, – очень мягко произнесла девушка, которая снова начала – нет, не бояться – опасаться.

Но Ринальдо вел себя мирно. Он поднес ладонь к лицу, с силой потер лоб, а потом пошевелил пальцами перед лицом.

– Да уж. И в самом деле, хорош. Хватит. Сударыня, не будете ли вы так милы и не сделаете ли мне водички со льдом? Вода вон там, в графине, а лед – в маленьком холодильничке, он вмонтирован в стену. Сейчас открою.

Мини-холодильник, как оказалось, работал на магическом принципе. Черному магу удалось попасть силовым импульсом в нужное место стены не с первого раза. Надо сказать, что для такой сильной степени опьянения (все-таки он выпил не меньше полулитра крепкой, около сорока градусов, настойки) он держался достойно. В холодильничке Моргана нашла форму для льда и коробку с мороженым, которое она, впрочем, не решилась попробовать, потому что содержимое пластиковой ванночки сильно обветрилось – должно быть, простояло здесь довольно долго.

Вода со льдом выглядела так заманчиво, что Моргана и для себя сделала что-то подобное, только с наливкой. Несмотря на крепость спиртного, она чувствовала себя почти по-прежнему, только дышалось легче, зрение было более четким. Девушка ощущала в себе достаточно сил, чтоб заняться какой угодно тяжелой работой. Это было приятно.

– О, благодарю, – сказал Ринальдо, принимая у нее холодный запотевший бокал. – Черт, жарко. Может, окно открыть. Ты как?

– Я не против.

Он по условной прямой добрался до окна и распахнул его. Затхлый пыльный воздух библиотеки разогнал свежий аромат моря и приятное ощущение влаги. Обернулся.

– Ты извини, что я так нажрался. Ну за знакомство, конечно, но надо было и рамки чувствовать. С другой стороны, трудно контролировать себя, когда напротив сидит прелестная женщина и глушит коньяк рюмку за рюмкой.

– Наливку.

– Какая разница. У этой штуки крепость хорошей водки. Ну, собственно, на водке и настояно. Кстати, водка не свекольная, а травяная. Была слегка зеленоватая. Одно удовольствие смотреть, как такая прелестная женщина… самая прелестная женщина… глушит водку. – Он дотянулся и слегка похлопал ее по руке.

Моргана отдернула ладонь.

– Вы, что же, все-таки собираетесь за мной ухаживать? – с видимым безразличием спросила она.

– Нет, – совершенно серьезно ответил мужчина и тут же совершенно несерьезно икнул. – Прошу прощения. Рыба, похоже, так себе. Не ешьте ее больше… – Он то «тыкал» ей, то «выкал» и сам не замечал этого. – Знаете, Моргана, вы прекрасная женщина. Самая прекрасная из тех, которых я видел и, уверен, которых еще увижу. Такие дивные красавицы, как вы, – дар Божий нашему миру, чтоб мужикам в этом мире легче жилось. Просто посмотреть на вас – уже счастье, и на сердце становится легче, что мир наш тоже может рождать воплощенную красоту. И мне ужасно приятно смотреть на вас…

– Да, это ужасно, – не выдержала Моргана.

– …Но, даже восхищаясь вашим совершенством, я прекрасно понимаю, что такая фея, как вы, – не для меня. Нос у меня не дорос. Мордой не вышел. Я ж не супермен. Не фотомодель. Не киноартист. Вы, прелестница, не мой уровень. Я очень люблю женщин. Очень. Всяких – высоких и низеньких, полных и стройных. А пышных, как булочки, люблю особенно. Есть за что ущипнуть – сами понимаете!

– Понимаю, – смеясь, ответила она. Боязнь сменилась откровенным облегчением.

– Вот. Это Рик вполне способен сойти с ума и влюбиться в девушку, которую он все равно не сможет удержать. А я… Я скептик. Я прагматик. Мне б какую-нибудь девчонку моего уровня. Простую. Как я. Веселую. Маленькую – мне по плечо. И, может; не слишком красивую, но уж обязательно славную.