Эромахия. Демоны Игмора - Виктор Ночкин Страница 29

Таран перестал колотить в измочаленные створки, и осадная машина медленно поползла прочь. Защитники замка разразились торжествующими воплями.

Ридрих, вместе с солдатами швырявший камни и таскавший угли, присел за парапетом, стащил шлем и вытер обильный пот… Над мостом поднималось душное марево, порхали крошечные кусочки сажи, ветер причудливо закручивал серые дымовые шлейфы над Игморским холмом. Сегодня, кажется, отбились. А завтра? Truditur dies die… [38]

* * *

Ночь прошла неспокойно. Никто не веселился, солдаты не слишком радовались отступлению лигистов, все знали — завтра штурм возобновится. Сенешаль предпринял еще одну попытку уничтожить мост, велел тащить из паласа старую мебель и швырять с барбакана, стараясь бросить подальше от ворот. Когда куча достигла уровня нижних бойниц, обломки подожгли. За ворота уже никто не беспокоился, таран превратил их за день работы едва ли не в щепу, створки держались скорее благодаря тому, что их подпирала баррикада. На огонь большой надежды не было, но солдаты столпились у парапета по обе стороны ворот и глядели, заслоняясь ладонями от жара и клубов дыма, пока пламя не опало. Дважды из темноты по ту сторону рва выступали лучники лигистов и принимались пускать стрелы. Им не отвечали, обороняющиеся берегли снаряды.

Когда деревянные обломки сундуков да кроватей догорели и превратились в груду алых углей, стало ясно — мост цел. Вниз пламя не пошло. Защитники не стали обсуждать неудачи, пожали плечами и разошлись. Отфрид так и не показался на стене — ни во время штурма, ни к вечеру. Баронета никто не вспоминал, никто не ждал его приказов.

В лагере у подножия холма тоже не прекращалась работа — стучали топоры и молотки, визжали пилы, начальники орали, подгоняя подчиненных… Должно быть, там команды рабочих трудились, сменяя друг друга, чтобы остальные могли выспаться. Хотя какой может быть сон, если стоит такой стук? Защитники замка дремали на стенах в обнимку с оружием.

Наутро шум в лагере лигистов стих. Осажденные разглядывали сооружения, возведенные за ночь. Ридрих увидел, помимо осадной машины, которую привели в порядок и заново покрыли шкурами, несколько щитов на колесах. Похоже, люди Оспера разобрали обозные телеги, чтоб изготовить эти приспособления. Щиты имели длинные рукояти, за которые могли взяться по несколько человек сразу, на них же щит опирался, когда стоял на месте. Сверху к дощатому заграждению крепились полого скошенные назад навесы — прикрытие от летящих сверху стрел. Вокруг осадной техники суетились плотники, что-то подгоняли напоследок. Защитники ждали. Наконец линия щитов с тараном в центре тронулась с места и поползла к замку. Подвижные прикрытия выстроились вдоль рва справа и слева, а таран вполз на мост. Время от времени из-под бортов с шорохом летели угли. За ночь кострище не остыло, под слоем пепла оставались горячие угли, и лигисты отшвыривали их на ходу вправо и влево. Острый передний конец тарана, сбитый и почти стесанный вчера, нынче был окован листами железа, теперь он превратился в грозное жало, напоминающее наконечник чудовищного копья. Когда машина подползла поближе, в нее полетели стрелы и камни. Штурм возобновился.

Окованный железом таран довольно скоро разнес ворота и теперь колотил в баррикаду, стена дрожала все сильнее под ногами обороняющихся, время от времени из портала доносился глухой звук падения, завал распадался на части под ударами. Сегодня поджечь настил машины не удалось — из-за подвижных щитов, остановившихся у самого рва, осаждающие успевали выбежать на мост и окатить бока сарая, в котором работал таран. Люди Игмора осыпали горящими стрелами сооружения за рвом, два щита удалось сжечь, но на исход штурма это не повлияло, таран продолжал бить в рассыпающуюся баррикаду — размеренно и неумолимо. Из лагеря подтягивались лигисты, перебегали от укрытия к укрытию, скапливались поближе к воротам. Едва откроется проход — несколько десятков человек будут готовы ворваться во двор замка. Защитники продолжали пускать стрелы и швырять камни — уже не надеясь разрушить таран, а потому лишь, что им не оставалось ничего иного. Ридрих пошел вдоль бруствера к лестнице, ведущей вниз, во двор. Астон обернулся и пристально поглядел на бредущего рыцаря, тот буркнул:

— Разыщу баронета.

Солдат пожал плечами и снова взялся за лук. Какая разница, уйдет этот юнец или останется на стене. Нынче не спастись никому. Кого не убьют во время приступа, тех прикончат, настигнув в замке.

Спустившись во двор, Ридрих с минуту наблюдал, как вздрагивает баррикада под сводами портала. Каждый удар тарана изнутри выглядел так, будто неуклюжая груда бочонков, бревен и обломков мебели дышит. Как живая…

Несколько солдат грели смолу в котлах. Когда баррикада рухнет, вар поднимут на стену, чтобы встретить раскаленными потоками первых лигистов, осмелившихся вступить незваными в Игмор. Врагов слишком много, всех смола не остановит. Будто угадав мысли Эрлайла, один из солдат, утирая пот закопченной грязной ладонью, спросил:

— А что, мой господин, сколько там собралось людей, за стеной? Сотен шесть-семь?

— Да, пожалуй, не меньше шести, — подтвердил юноша.

— Хорошо, — с гордостью заявил солдат, — с меньшим числом они бы не управились!

Последняя радость обреченного — знать, что его гибель оплачена дорогой ценой. Ридрих кивнул и побрел к паласу. У двери оглянулся — не смотрит ли кто вслед? Нет, никому нет дела до него. Все стараются обставить собственную смерть получше… Юноша еще раз огляделся и шмыгнул за угол — туда, где приметил расселину в стене.

* * *

В закутке Ридрих остановился. Здесь размеренные удары тарана были почти не слышны, толстые стены гасили звук. Рыцарь расстегнул пояс с ножнами, стащил кольчугу… Куда деть снаряжение? Когда лигисты ворвутся в замок, они станут нарочно разыскивать защитников, чтобы отомстить сполна. Негоже оставлять кольчугу и шлем у самой стены… Ридрих сгреб доспехи в охапку, подкрался к углу паласа и выглянул во двор. Никто не смотрел в эту сторону. Рыцарь швырнул брякающий сверток в вырытую солдатами яму, ткнул сапогом край — земля мягко осыпалась, скрывая брошенные доспехи. Избавившись от кольчуги, Эрлайл шмыгнул в тупик, последний раз оглянулся и стал боком протискиваться в узкий лаз.

Чтобы пробраться внутрь, пришлось вытащить несколько кирпичей, благо держались они слабо… Ну, вот и все. Внутри было сыро, пахло тленом и гнилью. Свет, скудно струящийся в пролом, обрисовывал полого уходящий вниз земляной пол и сложенные из грубо отесанного песчаника стены коридора. Ридрих побрел в темноту. Ни малейших сомнений он не испытывал — ясно же, что Игмор нынче падет, а погибать вместе с обитателями замка Эрлайлу не хотелось. Кто он здесь? Гость? По отношению к семейству хозяев у него нет никаких обязательств, он не вассал Игморам и на службе не состоит. Единственный долг, оставшийся у Ридриха, — это месть. Отомстить графу Осперу, затеявшему всю интригу, из-за которой погиб отец и был сожжен Эрлайл. Обиднее всего, что о Ридрихе и его семье никто не думал всерьез, их смахнули, будто мелкие фигуры с шахматной доски — для того лишь, чтобы добраться до Игмора! Вот это пренебрежение обиднее всего! За него-то Осперу предстоит поплатиться, а значит, сегодня последний Эрлайл обязан выжить. Когда пешка доберется до последней линии, у нее появится шанс.