Нелегал - Елена Хаецкая Страница 29

— Нет, — заключил он, напоследок пригладив гриву, — я на нем верхом не поеду. Это невозможно. Полностью исключено. Моя задница определенно натрет ему спину. У него деликатная спина.

Авденаго обтер ладонь об одежду — грива конька оказалась сальной на ощупь.

— Надо телегу! — понятливо поклонился услужающий тролль. — Я передам господину Тахару!

— Передай, передай, — Авденаго сунул пальцы за пояс (это по-прежнему была веревка, но теперь Авденаго вполне оценил ее по достоинству: у большинства рабочих на карьере не было вообще никакого пояса, и одежда на них болталась, как тряпка на палке, а пояс, даже такой примитивный, придает фигуре хоть какое-то благородство).

Вскоре прискакал и господин Тахар, еще издали целуя свой кулак и показывая его Авденаго.

Тот в ответ также приложил костяшки пальцев к губам и кивнул.

— Слыхал я, ты полюбил подаренную мною лошадь! — закричал Тахар.

— Точно! — сказал Авденаго. — Теперь я готов полюбить и телегу.

— Телегу?

— А что, есть карета?

— Карета?

— Ты ведь не возишь руду с карьера в карете?

— В карете?

Авденаго решил задать вопрос немного иначе:

— У твоей телеги есть крыша?

— Иногда. Если ее установить.

— Значит, это карета.

— Карета?

Круг замкнулся.

— Ты готов подарить мне и телегу?

— Вопрос в том, готов ли ты будешь вернуть мне карету после того, как все дела в Комоти у подножия Комоти завершатся, — медленно проговорил Тахар.

— Между прочим, это ведь я исцелил тебя от хронического несварения, — напомнил Авденаго.

Тахар покачал головой.

— Нет, исцелил меня взрыв, а ты только спас мою жизнь.

— Да, это разные вещи, — согласился Авденаго.

— Я должен понять, которая из них стоит кареты, — сказал Тахар задумчиво.

— Телеги, — поправил Авденаго.

— Телеги? — удивился Тахар.

— Послушай, — сказал Авденаго, — я забыл напомнить: помимо телеги, мне необходим еще слуга.

— Только не тролль! — разволновался Тахар.

В его взгляде вдруг появилась опасливая вороватость. Он явно боялся, что гость захочет еще что-нибудь, а он, Тахар, не посмеет отказать — и потом полжизни будет жалеть о подаренном.

— Отдай мне одного из рабочих, — сказал Авденаго. — Их у тебя много, и ты, как я погляжу, не особенно ими дорожишь.

— Точно, — Тахар вздохнул с явным облегчением. — Это ты точно заметил. Дорожить тут особенно нечем, а после того, как Серая Граница пришла в движение, недостатка в пленных не бывает.

— Хорошо.

Они помолчали, обменявшись понимающими улыбками.

Потом Авденаго опять заговорил:

— Ты ведь понимаешь, что я не могу явиться на Великий Камбай пешком и совершенно один. Это выглядело бы так, словно я — голодранец, и ровным счетом ничего не стою.

— Верно, — кивнул Тахар. — Именно так это бы и выглядело.

— Но я же не могу так выглядеть!

— Не можешь, — с некоторым сомнением в голосе подтвердил Тахар. — Хотя когда ты пришел на мой карьер, ты выглядел именно так.

— Это дело прошлое, — с напускной беспечностью Авденаго махнул рукой. — А теперь — дело настоящее. Они разные. Два совершенно разных дела.

— Точно.

— Точно.

Собеседники опять выдержали паузу, позволяя сказанному усвоиться.

— Как ты думаешь, — произнес Авденаго тихо, — кто победит на Великом Камбае?

— Для меня теперь важно, чтобы ты остался в живых, — задумчивым тоном откликнулся Тахар. — Ведь у тебя моя лошадь и моя карета.

— Телега.

— Телега с крытым верхом — это карета. У тебя моя карета.

— Кто победит на Великом Камбае? — повторил Авденаго.

— Ты умеешь задавать вопросы, — похвалил Тахар.

— А ты умеешь отвечать.

— Разве?

— Если ответишь — я именно так и скажу.

— В таком случае, я считаю, что следует прибиться к Нитирэну. Он самый жестокий, самый косматый, самый рослый из всех. И у него в глазах — два солнца.

— Имея такие приметы, я бы и сам догадался.

— У тебя не было примет. Они были у меня, — надулся Тахар.

— Следовательно, ты умеешь отвечать на вопросы, — заявил Авденаго.

Тахар сказал:

— С другой стороны, Эхуван — самый толстый из всех, и волос у него рыжий, а это большая редкость у народа троллей и очевидный признак грядущей удачи.

— Хочешь намекнуть, что имеет смысл поставить на Эхувана?

— Многие так и поступят, — заверил Тахар.

— Ага, — кивнул Авденаго. — Я буду помнить и о рыжем волосе. Редкий цвет волос может обернуться истинным сокровищем.

— Говорят, — задумчиво молвил Тахар, — однажды Эхуван срезал огромную прядь своих волос и засунул ее в горло побежденному врагу, отчего тот и умер. Но его похоронили с почестями, потому что принять смерть от рыжего волоса — еще большая редкость, нежели обладать таковым.

— Серьезный соперник для Нитирэна, — согласился Авденаго.

— И очень благородно обошелся с побежденным врагом, — прибавил Тахар.

— А что стало с тем клоком волос? — спросил Авденаго.

— Его извлекли из горла мертвеца и связали в бунчук. Племя погибшего носит этот бунчук на самом толстом своем копье.

— Умно, — похвалил Авденаго.

— Вот и я говорю — умно, — подхватил Тахар. — Что до третьего соперника, Таганы, то он обладает непревзойденными клыками. Они выходят из его рта на длину целого пальца! Их цвет — ярко-желтый, и ими он способен разгрызть камень размером с голову младенца.

— Да уж, — сказал Авденаго, — плохо тому придется, кто встанет у него на пути.

— Если Тагана победит на Великом Камбае, — кивнул Тахар, — то черепа своих соперников он разгрызет с той же легкостью, что и камни.

— Однозначно.

— Нет сомнений.

— Точно.

— Ага.

Тахар сказал:

— В первый раз в жизни встречаю собеседника, которому разговор со мной был бы по плечу.

Авденаго поцеловал свой кулак и ответил:

— В первый раз в жизни слышу подобное.

Тахар кивнул.

— Рад угодить. Какого слугу ты хочешь?

— Да ведь выбор-то невелик, — поморщился Авденаго. Ему претила мысль отправляться в Комоти вместе с каким-то незнакомым человеком, но выбора не было: если он хочет преуспеть по эту сторону Серой Границы, ему надлежит выглядеть важной персоной. — Кого бы ты мне ни указал, все будет человек, и ничто иное.