«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего - Вадим Полищук Страница 29

Петрову дали штабс-капитана. До этого звания русский офицер дорастал без проблем, если только пристрастие к алкоголю, азартным играм и прочим порочащим офицерскую честь занятиям не обрывало карьеру преждевременно. Ибо должность младшего офицера роты именно штабс-капитану и соответствовала. Выпустившись из юнкерского училища подпоручиком, офицер через четыре года получал звание поручика, а еще через четыре — штабс-капитана. А дальше… Вот дальше и начинались проблемы. Срок выслуги до избавления от приставки «штабс» — четыре года. Но кроме выслуги необходимо было занять должность командира роты, а вот свободных вакансий на всех желающих не хватало. В этом отношении поручику повезло. С получением нового звания Петров наконец-то избавлялся от приставки «временно исполняющий должность» и становился полноправным командиром роты, что практически гарантировало получение очередного звания через последующие четыре года выслуги. И такое событие стоило отметить.

Несмотря на то, что новое звание было давно ожидаемо, тем не менее приказ пришел, как всегда, неожиданно. Новоиспеченный штабс-капитан по такому случаю спешно добыл четверть красноголовой «казенки» в плетеной корзинке. Китайская рисовая водка всем уже надоела. Ротные кашевары расстарались, накрыли роскошный по местным меркам стол. Проблемы возникли с приглашенными. До остальных рот батальона и батальонного начальства было далеко, никто прибыть не смог. Капитан Кондратьев умотал в Гунчжулин и должен был вернуться только через день. Уж больно хотелось Петрову прикрутить четвертые звездочки на погоны, поэтому празднование он решил не откладывать. К тому же образовывался повод погулять еще раз с офицерами батальона. Пока же из гостей в наличии был только прапорщик Щербаков. Подумав, Петров пригласил и Иванова с Мирошкиным, какие-никакие, а все-таки офицеры, да и целой четверти на двоих многовато будет.

Празднование было в самом разгаре, уровень жидкости в посудине убыл больше чем на треть. И тут разговор вдруг зашел о послевоенной жизни.

— Ни минуты лишней в этой чертовой Маньчжурии не останусь, — заявил уже изрядно захмелевший прапорщик, — надоела хуже горькой редьки. Домой вернусь, к жене, Лю-уубушке.

— А я тоже женюсь, — заявил штабс-капитан. — Вот в октябре двадцать восемь стукнет, и сразу женюсь.

— Что, уже и кандидатура есть? — поинтересовался Щербаков.

— Нет, но обязательно будет. Рота — моя, теперь любая за меня пойдет! Давайте за это выпьем.

Звякнули кружки, огненная жидкость скатилась в желудок. Сергей не уловил связи между должностью командира роты и возможностью выбора супруги. Мирошкина заинтересовал другой момент:

— А что, до двадцати восьми жениться нельзя?

— Можно, только реверс нужен.

— Какой реверс? — удивился Сергей.

— Реверс — это годовой доход. Для женитьбы должен быть не менее двухсот пятидесяти рублей.

Взгляды сидевших за столом устремились к двери. Появление капитана Леруа прошло незамеченным. За ним маячила фигура Кондратьева. Внезапное появление обоих штабистов Сергея насторожило, даже повеяло холодом, но лейтенант решил, что это просто сквозняк от открытой двери. Дав пояснение реверсу, контрразведчик подошел к столу:

— Поздравляю с штабс-капитаном.

Прилично принявший Петров полез обниматься, Леруа стоически вытерпел лобзания подвыпившего штабс-капитана. Та же история повторилась с Кондратьевым.

— Прошу к столу, господа!

Леруа от приглашения отказался.

— Прошу прощения — служба. А Анатолий вполне может к вам присоединиться. Да, мне еще господин младший лейтенант нужен для приватного разговора.

— Я? — Мирошкин выпил меньше остальных, но много ли парню надо.

— Да, да, вы. Пойдемте.

В дверь Мирошкин попал с первого раза, но косяк зацепил плечом, его повело в сторону, Леруа успел поддержать танкиста. Дождавшись, когда дверь за ними закроется, офицеры накинулись на Кондратьева, а тот выглядел очень озабоченным. Капитан отцепил шашку, сел к столу, ему налили штрафную. Капитан осушил кружку, закусил и выдал:

— Девица Селиванова беременна.

Реакция присутствовавших офицеров была разной.

— Что? Как?

— Не может быть!

— Твою мать!

И когда только успел, тихушник хренов! Хмель моментально слетел. Нет, это даже хорошо, что Мирошкин пьяный. Толку от него сейчас никакого, серьезный разговор раньше завтрашнего утра не состоится, а за ночь можно что-нибудь придумать. Хотя думай-не думай — живот у барышни сам по себе не рассосется. Парень попал на надежный крючок.

Между тем новое звание Петрова было отодвинуто на задний план, оба офицера выпытывали у Кондратьева деликатные подробности и делились собственными впечатлениями. Можно не сомневаться, что завтра эта новость не позднее полудня доберется до самого последнего солдатика в Годзядане. Барышни были видные, запомнили их хорошо, и косточки перемыть случая не упустят. В некоторых случаях военные хуже базарных баб, особенно когда маются без большой нагрузки в захудалом тыловом гарнизоне.

— Повезло сопляку, такая краля! Да еще и папаша при деньгах и должности, — рассуждал поддатый Петров. — Я бы от такой тоже не отказался.

Сергей с трудом удержался и не предложил штабс-капитану немедленно забрать приглянувшуюся особу себе вместе со всем «приданым», в том числе с папашей и его должностью. Мирошкин заявился минут через двадцать. Один и на своих ногах, видимо, известие и из него хмель вышибло.

— Ну что?

Младший лейтенант проигнорировал обращенные к нему вопросы. Молча подошел к столу, набухал себе полную кружку и залпом, как воду в знойный день, осушил ее. Сергей хотел перехватить руку, но передумал. Пусть пьет, а то всю ночь спать не будет.

— Прошу прощения, това… Извините, нам пора.

Иванов подхватил Мирошкина и спешно вытащил его за дверь.

— Что сказал Леруа?

Тот только рукой махнул.

— А-а…

Плохо дело: парень в себе замкнулся, мозги набекрень себе может свернуть и глупостей наделать.

— Ладно, не хочешь, не говори. Пошли.

Пакгауз уже угомонился, свежая новость еще не успела просочиться внутрь. Сергей довел Мирошкина до нар, убедился, что тот благополучно на них завалился.

— Ну, ты как?

В ответ донеслось невнятное бормотание. Подошел Ерофеев:

— Чего это он так набрался?

— Есть повод, — ответил Сергей. — Пошли выйдем.

Облаков не было. Лунный серп заливал землю мертвенным светом, отбрасывавшим длинные, причудливые тени.