Будущее неопределенное - Дейв Дункан Страница 29

– Я выезжаю завтра утром. – Джулиан натянул пижамную рубаху. – Собери мой мешок, будь так добр.

Домми прикрыл шкаф и повернулся, улыбаясь.

– Я уже позаботился об этом, Тайка. На всякий случай я уложил ваши теплые вещи – зима на носу, а потом, вдруг вы отправитесь на драконе и будете срезать через горы.

– Молодец. Гм… Домми… – Джулиан вдруг сообразил, что, какие бы козни ни готовил Джамбо Уотсон, в Олимпе имеется один человек, готовый поддерживать Эдварда Экзетера хоть в аду. На самом деле, конечно, туземец мало что может сделать против пришельца, но друг всегда поможет в трудную минуту. – Я собираюсь на север, искать Тайку Экзетера. Я не уверен, что смогу найти дракона для тебя, но, если он найдется, я буду рад взять тебя с собой. Если ты еще не передумал, конечно.

Домми расплылся в улыбке.

– Это для меня большая честь, Тайка!

Почему этот человек бросает свою жену, да еще в такой момент? Таких причуд от Морковок обычно не ожидают, но спрашивать об этом было бы невежливо.

– Я уверен, ты поможешь мне. Кажется. Это пока все, спасибо. Спокойной ночи, Домми.

– Спокойной ночи. Тайка. Хотите, чтобы я открыл окно пошире?

– Да. В комнате немного душновато.

Домми открыл створку еще на фут и исчез, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Джулиан накинул халат и скользнул к окну.

Халат был черного цвета.

Любовь всегда занятие странное, а в Олимпе – еще более странное, чем где бы то ни было. Слова «пока смерть не разлучит нас» превращались в пустой набор звуков, когда срок жизни измерялся трех– или четырехзначным числом. Весь вечер он и его возлюбленная вежливо переглядывались через стол, обменялись несколькими ничего не значащими фразами – в общем, вели себя, как все остальные гости. Таковы правила игры, и олимпийцы строго придерживались их. Но все халаты в Олимпе были черного цвета.

Он перебрался через подоконник. Ничто не мешало ему просто выйти в дверь, однако определенные вещи полагалось делать так, как велит традиция.

Ночь – как по заказу, свежая, но не холодная, освещенная красной и голубой лунами и миллионом звезд, благоухающая ароматами бесчисленных местных цветов. Горы выглядели словно декорации, расставленные гениальным художником, а пение похожих на белок соловьев в кронах деревьев-тыкв почти не уступало пению соловьев на Земле. Он спешил, стараясь держаться в тени. Не очень приятно было бы встретить сейчас кого-нибудь, хотя по молчаливому уговору в подобных обстоятельствах все друг друга как бы не замечали. Полное отсутствие света в окнах вовсе не означало, что обитатели домов спят сном праведников.

Путь его снова лежал в глубь поселка, и снова к древнему как мир трепету любовника, спешащего на встречу с подругой, добавилось знакомое покалывание виртуальности. Когда он проходил мимо дома Ольги, откуда-то выплыла мышь-сова, сделала над его головой несколько кругов, проверяя, не дичь ли он, потом решила, что нет, и исчезла за деревьями. Добравшись до дома Маккеев, он свернул на боковую дорожку, упиравшуюся в садовую скамейку, которая по счастливой случайности находилась как раз под окном.

Которое оказалось закрытым.

Право же, эта женщина! О чем она думает! Она же знала, что он придет. Весь вечер они только и делали, что подавали друг другу знаки «пью за тебя, дорогой» и перемигивались в ожидании встречи. Уильям все еще наставляет неверующих на путь истинный где-то там, далеко, – впрочем, Уильяму абсолютно наплевать, кто спит с его женой. Кажется, в последнее время сам он спит с Айрис Барнз.

Джулиан встал на скамейку и постучал ногтями по стеклу, потом подождал. Пели соловьи. Он дрожал от возбуждения и виртуальности.

Он постучал громче, костяшками пальцев.

Штора шевельнулась, за ней мелькнул и вновь пропал свет. Бледная фигура опустилась на колени с той стороны оконной рамы. Створка приподнялась на дюйм.

– Уходи, – прошептала Юфимия.

– Нет. Что случилось?

– Ничего. Все. Прошу тебя! Не сегодня. – Певучий ирландский говор возбудил его еще сильнее. Он всегда говорил ей, что ее голос напоминает ему шелест дождя по торфу, правда, потом пришлось объяснять, что он хотел сделать ей комплимент.

Она плакала!

– Юфимия, милая, что случилось, скажи! Нет, впусти меня сначала.

– Уходи… пожалуйста!

– Никуда я не уйду. – Кошмарное видение: Пинки в розовой пижаме… – Если только у тебя там нет еще кого-то.

– Нет! Ну пожалуйста, Джулиан! Не сегодня. Мы можем поговорить, когда ты вернешься из Джоалвейла.

– Почему? Нет! Что-то не так? Послушай, если ты не пустишь меня здесь, я обойду дом и буду колотить в дверь до тех пор, пока не перебужу всех Морковок до одного. – Это должно подействовать: все женщины в Олимпе жили в постоянном страхе – что скажут о них Морковки, хотя каждая прекрасно знала – все остальные занимаются тем же и что Морковкам это абсолютно безразлично. Единственное, что не позволялось совсем, – это заниматься этим с Морковками. – Ты расстроена. Я хочу помочь тебе. Я люблю тебя, милая!