Фарландер - Кол Бьюкенен Страница 29

В наступившей тишине слышался лишь скрип деревянного такелажа да шум труб.

Людям оставалось только одно — ждать.

Нико закрыл глаза. Помогло. Уже через несколько секунд им овладело ощущение отстраненности. Даже усиливающаяся боль в коленях и спине переносилась легче. Он втянул холодный воздух, проследил его путь в легкие, выдохнул. Мгновение полной опустошенности... Боль вдруг обострилась, а вместе с ней вернулись и мысли. Он приоткрыл глаза — имперский корабль приближался.

Колокол отбил еще один час, прозвучав обыденно, словно этот день ничем не отличался от других. Вот только никто не отозвался на него привычным грубоватым смешком.

Эш выдохнул.

— Нужно приготовиться.

Нико тоже поднялся и, моргая от боли в занемевших ногах, последовал за стариком к борту.

Боевые птицы, как называли их матросы, были уже так близко, что Нико ясно видел висящий под оболочкой корпус. Оба корабля значительно превосходили «Фалькон» размерами и вооружением — на каждом борту по два ряда орудийных портов. Первый находился непосредственно сзади, второй по-прежнему был впереди и шел на перехват. На боку оболочки уже была видна огромная красная ладонь.

— Почему мы не отворачиваем? — воскликнул Нико, наблюдая за выстроившимися вдоль поручня имперскими матросами. — Надо повернуть на запад, по ветру.

— Капитан свое дело знает. Скорее всего, на этом направлении нас поджидает третий корабль. Они обычно действуют тройками. Эти два пытаются гнать нас на третьего.

— И что же, мы просто позволим им сблизиться?

— Каждый поворот — это потеря скорости. Попробуем оторваться, когда они будут разворачиваться, и проскочить.

— И это весь наш план?

— Лучший из всех возможных в данной ситуации. Я бы так и сделал. Наше преимущество в скорости. «Фалькон» — быстрый корабль. Думаю, капитан попытается прорваться.

Словно в ответ на эти слова, Тренч нарушил воцарившуюся на палубе тишину.

— Приготовиться! — проревел он.

Матросы пригнулись.

Идущий на перехват имперский корабль уже вышел на огневую дистанцию, и его орудия дали залп. Вырвавшиеся клубы дыма скрыли весь борт.

— Ложись! — рыкнул Эш и рванул Нико вниз, на палубу. В следующее мгновение целая секция поручня разлетелась щепками. Над головами пронеслось что-то темное.

Оглушенный, Нико успел лишь охнуть и обхватить голову руками. Сквозь звон и шум прорезались непонятные, бессмысленные крики. Вверху что-то треснуло и грохнуло. Его накрыло чем-то тяжелым.

— Эй, парень!

Чьи-то руки дернули за одежду. Он поднял голову — Эш тащил его из-под обломков такелажа. Нико отпихнул ногами кусок распорки.

Старик что-то кричал:

— Меч! Мой меч! Принеси из каюты. Живо!

Эш рывком поставил его на ноги и толкнул к лестнице. Нико поскользнулся и проехал по ступенькам на спине. Внизу он оглянулся и увидел, что лестница залита кровью. Справа от него лежал мертвый матрос с разбитой головой. Нико отшатнулся, но не смог оторвать взгляд от жуткой картины. Спутанные волосы... торчащие кости... лоскуты кожи и что-то серое... «Милосердная Эрес, да это же мозги». Ноги подкосились. Нико пригнулся и помчался по палубе, перепрыгивая через лежащих, отталкивая встречных. Оглянувшись на бегу, он увидел, что имперский корабль разворачивается, чтобы дать залп другим бортом.

— Грязные ублюдки! — долетел до него голос капитана.

«Фалькон» содрогнулся. Над планширом растекся дым, и в противника полетели цепи, камень и гвозди. К сожалению, ответный залп прозвучал намного слабее. Нико закашлялся, вытер глаза. Сухо трещали выстрелы. Прямо перед ним какой-то матрос дернулся и с выражением удивления на побелевшем разом лице перевалился через поручень и исчез. Другой, совсем еще юный парнишка, замер на месте. По щекам его катились слезы.

Вот и лестница. Что-то горячее просвистело над головой. Посыпались щепки. Нико нырнул к ступенькам, упал, ударившись плечом, и скатился вниз, в общую комнату.

В боку сильно кольнуло. Он поперхнулся от заполнившего тесное помещение черного дыма. Еще совсем недавно он сидел здесь за завтраком, в тихой, спокойной обстановке; теперь тут дымились не трубки, а пушки, и люди переступали через лежащих товарищей, не обращая внимания на призывы о помощи. Какое-то время Нико и сам лежал не шевелясь, ни о чем не думая, полностью опустошенный. Словно со стороны, через какой-то узкий туннель, он видел себя самого. Потом в комнате потемнело. Мимо портов проплывал чужой корабль. Бортовые орудия дали очередной залп, и ядра, прорвавшись через корпус, разметали куски дерева, которые ударили по пушкам, балкам и человеческой плоти.

Нет, здесь было нисколько не безопаснее, чем наверху. Нико перевернулся и на четвереньках, пыхтя, пополз к каюте. Мимо проковылял Берл. Юнга помогал раненому, который, похоже, не мог идти сам. Взглянув на ползшего на четвереньках Нико, он ничего не сказал и не остановился.

Добравшись до каюты, Нико первым делом захлопнул дверь и постарался сообразить, что к чему. Его трясло.

В животе заурчало, и он понял, что может не успеть.

Ему все же удалось добрести до уборной и поднять крышку. Далеко внизу мелькнуло море. Он расстегнул ремень, опустил штаны, присел и уже через секунду застонал от облегчения.

Кто бы мог подумать, что все будет вот так. При первых же выстрелах им овладело одно желание: заползти под койку и спрятаться. Ничего не видеть и не слышать. Отец как-то сказал, что в бою все внутри словно тает и растекается или, наоборот, замораживается до такой степени, что человек ничего не может сделать. Тогда Нико подумал, что речь идет о каких-то малодушных, трусах, не подготовленных к войне людях.

«Может, он и был таким малодушным, трусом, и тогда я тоже трус, и нас уже двое. Два труса, отец и сын».

Мысль ему не понравилась. Не понравился ее вкус, отчетливо горький вкус во рту. Нико торопливо подтерся листком графа и подтянул штаны.

Меч висел над койкой старика. Нико, наверное, и забыл бы, зачем пришел сюда, если бы оружие не попалось на глаза. Он схватил его, пробежал через ад общей комнаты и взлетел по ступенькам наверх.

Второй имперский стервятник прошел мимо и теперь разворачивался, чтобы ударить им в корму. Первый продолжал преследование. Нико обнаружил старика на квартердеке прячущимся за поручнем, как будто тонкие деревянные стойки могли защитить его от орудийного залпа.

— Ваш меч.

Эш посмотрел на клинок так, словно тоже о нем забыл, потом кивнул.

— Здесь небезопасно, — сказал он.

— Сейчас везде небезопасно.

Новый залп. Нико пригнулся. Прятавшийся за штурвалом керидо увидел его, прополз по палубе и прыгнул на руки. Горячее дыхание зверька отдавало гниющей едой.