Этот ковен не сломить - Изабель Стерлинг Страница 29

Следующий час мы оттачиваем план вербовки доктора Дэвида О’Коннелла.

Шаг первый: позвонить Дэвиду и предложить себя в качестве испытуемой для исследований.

Шаг второй: как и с Элис, изложить свою позицию, если понадобится, надавить на чувство вины.

Шаг третий: если второй шаг сорвется, отвлечь Дэвида, чтобы Кэл отыскал в рабочих записях потенциального рекрута данные, которые относятся к созданию вакцины.

«А заодно и яда», – мысленно добавляю я, хотя это Арчер не упоминает. Самое сложное – стиль шифрования, используемый Дэвидом. Его детство – сплошные переезды, вот Совет и сомневается, что Кэл сможет прочесть записи постдока.

Мы потихоньку закругляемся, когда где-то в доме распахивается и захлопывается дверь.

– Кто это?

Я уже думаю о побеге Охотников, но, опережая объяснения Арчера, на кухню врывается Старейшина. Я успокаиваюсь. Немного. Такой растрепанной я ее еще не видела. Несколько прядей выбились из пучка, прилипнув к щекам и к шее. Китинг достает из холодильника бутылку воды, залпом выпивает половину и лишь потом поворачивается к нам.

Уязвимость на миг делает Китинг реальнее. Будто она человек с прошлым, с жизненным опытом, а не появилась на свет Старейшиной.

– Извините, – наконец говорит Китинг. – Юными Охотниками на ведьм я сыта по горло. Райан, надо бы отнести им что-нибудь перекусить. Они вот-вот начнут вопить от голода, а у меня нет желания слушать их вой.

– Хоть что-нибудь полезное успели выяснить? – Арчер встает и жестом велит Кэлу помогать: Заклинатели достают из холодильника готовые сэндвичи и воду.

– Да они, в сущности, дети. Почти ничего интересного сообщить не могут. – Китинг смотрит, как агенты уходят из кухни, и садится на освободившийся стул Арчера. – А девушка, Пейдж, напоминает жену моего брата. То есть его бывшую супругу. Она невыносима.

– У вас есть брат? – спрашиваю я, не подумав. Китинг, конечно, Старейшина, но ведь у нее, как и у любого другого человека, есть прошлое.

– Был, – грустно отвечает Китинг. – С его подачи я вступила в Совет. В семидесятые занять руководящую должность женщине оказалось нелегко. Даже среди ведьм. Особенно, если ей слегка за двадцать. Я была одной из первых женщин – агентов Совета, но брат не сомневался: однажды я стану Старейшиной.

– Какой молодец! – Я кручу в руках распечатку биографии Дэвида О’Коннелла. – Что с ним случилось?

– Илай влюбился.

Я жду подробностей, но Китинг их не выдает.

– Не понимаю.

– Вопреки моему совету, брат женился на регулярке. Как я и предупреждала, со временем супруга почувствовала, что он не до конца с ней откровенен. Она решила, что муж ей изменяет. – Китинг морщится. – Предчувствие ее не обмануло: Илай скрывал от нее дар. Именно поэтому мы рекомендуем ведьмам и ведьмакам встречаться только с представителями кланов. Но братец считал, что ради любви стоит рискнуть.

– Он сказал ей правду? – Я думаю о Джемме, она любит меня как сестру и хранит тайну. А затем в голове всплывает картинка: ведь Арчер как раз густо покраснел, когда перед поездкой в Бруклин я застукала его, отправляющего эсэмэски Лорен.

Китинг кивает.

– Да, Ханна. Жена пыталась отправить его в психбольницу, пока Илай не продемонстрировал ей, на что способны снадобья. Тогда она обвинила мужа в том, что он манипулировал ею с помощью магии, и сбежала. Совету пришлось вмешаться. И конечно же, мне. – Китинг вздыхает, и вдруг на ее лице проявляется возраст, который она обычно успешно маскирует. Слишком давно терзают ее неприятные воспоминания, а тут еще девчонка напомнила о прошлом. – Илай не хотел, чтобы я стирала память его благоверной, и оказал сопротивление. В ту пору я была младшим агентом, судьбу брата решил Совет.

– Что с ним сделали? – Ответ даже узнавать страшно, но не спросить я не могу.

– То, что должны были сделать. Старейшины лишили женщину памяти, а Илая – дара. Брат – упрямец из упрямцев – дал им отпор. Он сопротивлялся, пока не погиб. – Китинг качает головой. – Тогда мы только добили якобы последних Охотников. Время считалось спокойным.

– Мне очень жаль. – Слова кажутся совершенно неадекватными. Столько наших понесли невосполнимые потери! Китинг потеряла брата, а я – отца. Даже Тори, синеволосая Заклинательница, которая хотела отнять дар у Кровавой Ведьмы, лишилась родителей из-за вражды с семьей Элис. Сколько еще нужно смертей? Когда это закончится?

– История Илая – дело прошлое. – Старейшина Китинг улыбается. У нее звонит мобильный, и она смотрит на номер, который высвечивается на экране. – Извините.

Старейшина выходит из кухни, и Элис перекидывает руку через спинку стула.

– Ума не приложу, что она в тебе видит.

– Разбираться с этим необходимо прямо сейчас? – Тру виски, уже раздраженная ее поведением.

– Может, дело в излишней уверенности в собственной правоте? – продолжает Элис, игнорируя мою реплику. – Она жутко бесит, но, Совету, похоже, нравится. – Элис делает паузу, и я готовлюсь к новым оскорблениям, но теперь в ее словах не чувствуется никакого яда. – Я знаю, каково терять близких, не думай, что у вас двоих на это монополия.

Я молча наблюдаю, как исчезает знакомая мне Кровавая Ведьма: из-под ухарской маски выглядывает настоящая Элис.

– Я была чуть моложе тебя, когда потеряла родителей, – начинает Элис, теребя простое металлическое кольцо на среднем пальце. Она часто моргает и смотрит в потолок, будто в попытке сдержать слезы. – Да, ты считаешь меня монстром, но я вела себя так, как было нужно, чтобы уцелеть.

Признание Элис умиротворяет меня, между нами сразу возникает сестринская связь.

– Почему ты сейчас об этом говоришь?

Элис нервно ерзает на стуле.

– Арчер дал мне номер телефона Морган, но она не отвечает на эсэмэски. Она первая Кровавая Ведьма, которую я встретила с тех пор как потеряла семью. Просто… передай ей: мне жаль, что в отеле так получилось, ладно?

Во взгляде у Элис – столько отчаяния, что я не могу не кивнуть.

– Да, конечно.

Из коридора доносится громкий возглас Старейшины.

– Как это могло произойти? – голос Китинг вспарывают тишину кухни, и мы с Элис вздрагиваем. – Сколько человек? – Китинг делает паузу и шумно вздыхает. – Спасибо, что сообщили.

Часы на стене отсчитывают секунды. Спустя некоторое время Старейшина возвращается на кухню. Глаза у нее красные, волосы растрепались пуще прежнего.

– Все в порядке? – Вопрос бессмысленный: что-то явно не так, но не знаю, как еще поступить.

В глазах Старейшины мерцают непролитые слезы.

– Шесть Заклинателей потеряли магическую силу.

12