Главный день - Владислав Конюшевский Страница 29

Пользуясь тем, что пленный не может дергаться, я опять ухватил его за волосы и, приготовив табачное орудие пытки, коротко поинтересовался:

— Код?

Временно потерявший бинокулярное зрение американец крепко зажмурился, а когда я пальцами начал раздвигать ему неповрежденное веко, завопил:

— Левый — пять, пять, три, один, пять! Правый — четыре, шесть, восемь, один, один!

Вот и все — клиент готов. Теперь ближайшие пять-семь минут его можно трясти на любую тему. Ничего не утаит. Одна незадача — я просто не знаю, о чем еще спрашивать.

Поэтому, ухмыльнувшись и похлопав пленного по щеке, сказал:

— Молодец. А то — «не знаю», «он меня любил», «стажер»… Тоже мне — Моника Левински…

После чего занялся чемоданом. Точнее, развязав пленному руки, заставил его самому набрать код и открыть крышку. При этом сам встал метрах в пяти и ребятам посоветовал отойти подальше. У меня не паранойя, просто я как-то имел возможность видеть наш отечественный переносной спецсейф. Там, к слову сказать, помимо маячка стоял приемопередатчик, по которому дистанционно можно было включить сигнал тревоги. И после этого включения инициализируется масса встроенных гадостей, начиная от слезогонки и заканчивая термитной шашкой или взрывчаткой. Этот кейс, правда, поменьше и гораздо легче, но береженого бог бережет.

К моей радости, ничего сверхъестественного при откидывании крышки не произошло и, отпихнув американца в сторону, я сунул нос внутрь.

Так, что у нас тут — три папки и ноутбук. Папки протянул подошедшему Ступке, а сам, с победным видом ткнул в прикрытую подпружиненной плексовой крышечкой кнопку, находящуюся изнутри, на задней стенке чемоданчика:

— Федь, гляди. Надеюсь, ты не думаешь, что кнопочка просто для красоты?

Цыган глянул, понятливо кивнул, коротко матюгнулся и спросил:

— А чего это ты с ножом к лэптопу пристраиваешься? Курочить-то зачем? Даже если в него тоже что-то встроено, просто вынь батарею и все…

Я по-еврейски ответил вопросом на вопрос:

— Ты в этом уверен? Зря!

И, уже выламывая лючок, прикрывающий жесткий диск, добавил:

— Просто бывают ноуты с дополнительным автономным питанием. И соответственно — с передатчиком. Внешне — комп как комп, но внутри может быть все, что угодно. А нам этого вовсе не на-а-адо… Ну вот, готово!

Продемонстрировав свежеизвлеченный носитель информации, я подмигнул Федьке. Тот задумчиво поскреб щеку и протянул:

— Блин, чем больше тебя узнаю, тем больше поражаюсь…

Я хмыкнул:

— Не поверишь, сам с себя иногда фигею! Но это все лирика, а сейчас валить надо отсюда побыстрее. Вроде передохнули, так что давай — впрягайся…

Напарник спорить не стал и, ухватившись за ручки носилок, мы шустро порысили дальше. Шли, сберегая дыхание, лишь в самом начале идущий впереди с «языком» Чиж, спросил:

— А кто такая Моника Левински?

От этого простого вопроса я чуть было не споткнулся. Вот зараза! Клинтона тут не было и, соответственно, известной всему миру минетчицы — тоже. Черт меня за язык дернул… Но отвечать надо, поэтому сплюнув в сторону, сказал как можно беззаботнее:

— Да я как-то порнушку смотрел, в которой была стажерка-полицейская с таким именем. Там стажер, тут стажер, вот и вспомнил…

Ванька хрюкнул и больше вопросов не задавал.

А еще минут через двадцать, проскочив по ущелью и перевалив небольшой хребет, мы полностью перестали слышать гудение вертолета. С одной стороны, это, конечно, сильно утешало. Но вот с другой… От следящей вертушки мы ушли, только опасаюсь, что противник один хрен узнал общее направление нашего движения. По-хорошему надо плюнуть на замаскированный «уазик», до которого осталось минут десять ходу, забыть про комфортное возвращение и, резко изменив маршрут, уходить козьими тропами. Но бессознательный Ивлев на руках ставил большой и жирный крест на всех мерах предосторожности. Если мы сейчас, минуя дорогу (и вполне возможные кордоны на ней), двинем пехом за водораздел, то до базы доберемся, только вот Генку живым не донесем. Мужики это тоже понимали, поэтому, меняя друг друга на носилках, перли со всей возможной скоростью, рассчитывая добраться до машины быстрее, чем власти перекроют все места, где может проехать наш вездеход. Хотя, если трезво глядеть на вещи, насчет «всех мест», это тоже сильно сказано. Трассу они блокировать еще сумеют, а второстепенные дороги и проселки — вряд ли. Просто времени не хватит. Ведь с момента нападения на колонну прошло менее полутора часов. Даже если тревога поднялась буквально сразу в момент атаки, то пока пройдет приказ, пока обозначат точки блоков, пока до них доедут… Была бы погода лётная, совсем другое дело, но автотранспортом точно не должны успеть.

В своих предположениях я оказался прав, поэтому и до УАЗа добрались, и до нашего хутора доехали без приключений. Но когда доехали, выяснилось, что спешили и рисковали зря. Ивлев умер… Когда это произошло, я даже не заметил, так как в подпрыгивающей машине было не до щупанья пульса. Тут раненого бы удержать. А как только вездеход остановился под навесом, я наклонился к командиру, чтобы подхватить его с лавки, увидел полуоткрытые глаза Геннадия и все понял. Поэтому когда сидящий напротив и охраняющий «языка» Чиж вопросительно поднял брови, я лишь махнул рукой и стянул с головы шапку.

Да, вот тебе и взяли пленного… Двое из группы — двухсотые. Но остальным надо жить и выполнять задание до конца. У нас ведь еще америкос на руках и, пока его не сдадим, расслабляться нельзя. Угу — нельзя. Только вот сразу куда-то «стажера» везти тоже не получится. Надо подождать, пока шумиха утихнет. То есть дня три-четыре. А пока сделать доклад о наличии «языка» с документами и затихариться.