Сказки темного города. Фатум - Наталиса Ларий Страница 29

– Я сестра этому змею, – засмеялась она, видя, как я на нее смотрю.

– Ну тогда ясно.

– Ты из заведения Торджера? – спросила девушка.

– Да.

– И невинная? – пытливо глядя на меня спросила она.

– Господи, да что вы все так это говорите? – простонала я. – От меня что, несет чем–то, что все знают это?

– Нет, – засмеялась красавица. – Просто у вервольфов особого рода чутье на такое. На энергетическом уровне. Девственница всегда излучает некую слабость, незащищенность, поэтому. Я бы не спрашивала, но ты с Браном и еще не спишь с ним. Почему, если не секрет?

– Вот слушаю и не знаю, что же и отвечать на такое, – откинувшись на спинку стула съязвила я.

– Да не сердись ты так, – снова поспешила успокоить меня девушка. – Просто такой, как он, здесь любую в два счета уложит в постель, а ты живешь с ним, да еще и куплена…Ладно, извини, – проговорила она, видя, как я сверлю ее взглядом и едва сдерживаюсь, чтобы не нагрубить.

– А кто такая Вильера? – осторожно спросила я у девушки.

Та скривила свой симпатичный нос и нехотя ответила:

– Она любовница Брана.

– Ясно, – сухо ответила я, мысленно выругавшись, поскольку лучшего места, куда бы он меня мог притащить, ну просто не существовало в целом мире.

– Но ты не переживай насчет нее, она так, – махнула Рамина рукой. – Ему забыться нужно было, вот Вильера и появилась рядом в такой тяжелый для него момент. Он периодически то забывает о ней, то снова приходит. Там ничего серьезного.

– И что, он приходит, уходит, а она принимает его? – спросила удивленно я.

– Ну это ты…не знаю, как это у тебя выходит. Но только посмотри на него, как такого можно забыть или не принять, когда он возвращается? – она кивнула в сторону стоявшего у огня Брана и переведя на него взгляд я и сама залюбовалась ним, настолько он и правда выделялся на фоне всех мужчин, с которыми стоял рядом.

Он словно был воплощением какого-то неземного, холодного очарования, такого желанного и опасного, от которого просто необходимо было бежать без оглядки. Не знай я его, то можно было бы сказать, что этот мужчина невозмутим настолько, что даже если рядом с ним упадет небесное светило, то он останется хладнокровным по отношению ко всему. Но я-то знала, что это опасное, обманчиво создаваемое впечатление было всего лишь маской темпераментного, не приемлющего возражений, гордого и надменного вервольфа. А может это мне так казалось и все то, что я видела было лишь маской. Но что за ней скрывалось, знала, наверное, лишь Шэриза.

Особенный взгляд его глаз, строгий и пронзительный, который замечал намного больше, чем все остальные, обладал какой-то особой притягательностью. Точеные черты лица, едва уловимая улыбка, трогавшая красиво очерченные губы и волевой подбородок, который мог иметь только мужчина властный и не привыкший склонять голову ни перед кем. Хорошо сложенное мускулистое тело, высокий рост и длинные, сильные ноги этого мужчины выдавали с лихвой отменную мужскую породу, которой мог позавидовать любой из находящихся в зале. Я никогда еще не смотрела на него так, как сейчас и то, что я видела, мне настолько же нравилось, насколько и огорчало, поскольку я знала, что, как и сказала Шэрбон, любить этого мужчину было делом заведомо провальным, ведь даже глядя на него сейчас, у меня было такое ощущение что он не здесь, а там, в прошлом, в своем мире, где осталась та, которая не отпускала его от себя даже спустя три года после своей смерти.

Тряхнув головой, словно пытаясь скинуть с себя наваждение, я перевела взгляд на Рамину, которая все это время наблюдала за мной, потягивая вино.

– Вервольфы все очень красивые, – пожала я плечами, не желая признавать то, что она была права.

– Тоже верно, – усмехнулась девушка.

В этот момент дверь отворилась и в зал вошла красивая молодая женщина в сопровождении Шэрбон, которая что-то тихо ей говорила, указав сначала на меня кивком головы, потом на Брана.

– О, началось, – презрительно хмыкнула Рамина, которая невестку явно недолюбливала. – Одна шавка науськивает другую.

– Ну зачем ты так? – осуждающе проговорила я. – Она же может любит его, – я сказала это таким тоном, что и сама испугалась его.

Рамина перевела взгляд на меня и ответила:

– Никогда не думай здесь еще о ком–то, кроме как о себе самой. Здесь никто о твоих чувствах не подумает. Особенно Вильера.

– У меня нет никаких чувств к Брану!

– Ой ли, Кэтрин, – хмыкнула Рамина. – В любом случае, есть чувства у тебя, нет ли их – ты в его владении, у вас рано или поздно завяжутся отношения и поэтому послушай моего совета, не дай, чтобы у него были отношения на стороне с Вильерой. Поскольку, если она подвинет тебя, то на первом месте будет именно она, ведь она вервольф, а ты останешься на вторых ролях как человек. Это только так кажется, что ну есть и жена, и любовница, и всем хорошо, поскольку мужчина–вервольф вроде бы как ответственно относится и к той, и к другой. Но я–то знаю, насколько это может быть губительным для вас, людей. Это Вильера, она да, сквозь пальцы на все это посмотрит, а вот ты страдать будешь, причем всю жизнь, поскольку и завести кого на стороне не сможешь, враз голову снесут, и смириться не сможешь, поскольку такое редко кто может из вас принять. Возьми хотя бы фаворитку короля. Королеве плевать на Рисану, ну или мне так кажется, а вот той на королеву – нет. Знаешь сколько она плачет теми ночами, когда его величество проводит время с королевой? Надо оно тебе такое? Не думаю… Да и так. Раз ты ни с кем не была, то при благоприятном исходе ваших отношений король даст добро на детей и на твое обращение. Он очень любит и уважает Брана как друга, и ему я думаю будет наплевать на то, что придумал его полоумный предок про то, что ваших женщин нельзя обращать, якобы кровь тогда не чистая. Чушь все это. Даже больше тебе скажу. Новая кровь нужна нам, поскольку за такое долгое подчинение этим законам мы слабнем, а не наоборот. Сколько наших женщин гибнет во время родов, это ли не сигнал о том, что мы слабы? Раньше такого до запрета не было.

Я краем уха слушала Рамину наблюдая за тем, как Вильера подошла к Брану и обвив его шею поцеловала его в губы. Он не отстранился, наоборот даже, а когда она перестала его целовать, то прильнул губами к ее лбу и приобняв улыбнулся.

– Зачем он привел меня сюда? – отрешенно спросила я у Рамины. – Чтобы смотрела на это? – кивнула я на Брана и Вильеру, которые стояли в обнимку и о чем-то разговаривали с Ральфом.

– Ревнуешь, – усмехнулась девушка.

– Нет, не поэтому так говорю. Просто ты права, я не смогу принять такие отношения. Никогда. Это не про меня. Жена, любовница. Меня к такому не готовили. Это Дарьяна вкладывала в умы девочек Торджера, что это все норма. Но я росла иначе. У нас если мужчина и заводит любовницу, то это всегда тайно, и он по максимуму старается оградить от такого знания свою жену. Некоторые всегда и живут в неведении. Семья для моего папы, например, – это святое, и я так благодарна ему за такой пример мужского поведения, что вот такое, – кивнула я на Вильеру, которая повернувшись к Брану поцеловала его в шею, – просто омерзительно. Да и вообще мне все это, – окинула я взглядом помещение, в котором просто витало в воздухе некое дуновение греховности, – все здесь омерзительно. Ты уж извини.