Драконов не кормить - Ирина Лазаренко Страница 29

И правда: самое время для полёта дракона!

Илидор поднялся, ни на кого не глядя, запрокинул голову, тряхнул изрядно растрёпанными золотыми волосами, глубоко вдохнул степной воздух, напоенный горечью и сладостью, солнечным теплом и пыльной щекоткой. На миг всё вокруг него застыло, сделалось медленным и ненастоящим, потом хлопнули крылья плаща, а свет золотых глаз стал ярче солнечного. Голоса степняков рассыпались на восклицания: удивлённые, испуганные, восторженные, люди мотали головами и отирали слезящиеся глаза, а когда они снова смогли видеть…

Золотой дракон летел над степью.

Летел невысоко, его можно было бы коснуться, подняв руку, но он огибал празднество по широкой дуге. Летел над стадами овец, загнанными в огромные загоны на время гуляния. Золотые чешуйки слегка поблёскивали, отражая солнечные лучи, изредка пробивающиеся сквозь облако. Дракон летел над травами, и они склонялись перед ним, над кустами шиповника и кронелии, провожавшими его дружным шелестом листвы, и не было в этот миг степняка, у которого не возникло бы странного ощущения, будто дракон – такая же извечная часть степи, как травы или ветер. Как будто дракон всегда был здесь, в степи и в землях Уррека, единый с солнцем и перекати-полем, неотделимый от этого тёплого пыльного воздуха, от травной горечи и сладости, а люди – не более чем незваные гости, заглянувшие в эти земли случайно и ненадолго.

Скоро они уйдут, перестанут быть, растворятся в вечности, а золотой дракон и его полёт над степью – останутся и будут всегда.

Илидор поднялся немного выше, и со следующим взмахом крыльев в полёт вплелось пение, так естественно и легко, словно оно было обычной, всегдашней частью полёта, просто сегодня слегка припозднилось, заигравшись с ветром. Слов не разобрать – то ли они принадлежали языку, неизвестному степнякам, то ли их вовсе не было, но слова и не требовались. Илидор пел о том, какое это простое и бесконечное упоение – быть драконом, способным в любой миг отбросить землю и полететь наперегонки с ветром, отталкиваясь крыльями от его загривка.

Дракон сделал два круга и мягко приземлился на то же место, откуда взлетел, почти попав лапами в вывороченные ими же лунки. Сложил крылья, чуть изогнул шею, оглядывая степняков.

Если Фезимия не устраивало, что гости притихли – что же, теперь он должен быть счастлив: люди снова ходили, бегали, стояли, живо переговаривались, смеялись, восхищённо охали. Многие подошли поближе к дракону, едва не своротив эльфский навес. Трое сподручников встали рядом с Илидором, а Талай, поморщившись, оттащил подальше толстый коврик, на котором полулежал всё это время, и большую кружку, к которой исправно прикладывался. За Ахниром последовали оставшиеся сподручники, потащили другие коврики, а также подушки, тарелки, кувшины. Талай кривился, разглядывая толпу степняков, которые пялились на дракона, разинув рты, и ещё сильнее кривился, когда взгляд его натыкался наФезимия.

– Ну что, дракон, покатаешь детишку-другую? – весело спрашивал тот и оглядывался на толпу гостей. – Кто тут посмелее, а?

Некоторые ребятишки пятились, кто смущённо, кто испуганно. Другие, наоборот, рванули вперёд, но были схвачены за шкирки матерями. В толпе раздавались негодующие визги и звуки подзатыльников.

Наконец, протолкавшись через толпу, под озадаченную морду дракона выкатился парнишка лет десяти, веснушчатый, тощий, с выгоревшими волосами, стоящими дыбом, и горящими глазами человека, который во взрослом возрасте способен будет возводить дворцы и сокрушать города, если, конечно, доживёт до взрослости. В руке он держал маленькую лепёшку, горячую, чуть краснящую его пальцы.

Мальчишка смотрел на дракона с незамутнённым восторгом и без всякого страха или смущения, смотрел, задрав голову и слегка приоткрыв рот, в котором не хватало верхнего клыка, а потом спросил:

– Ты настоящий?

Кто-то ахнул, кто-то одобрительно крякнул. Илидор немного сильнее изогнул шею, чтобы посмотреть на мальчишку ещё чуть более свысока, и ответил:

– Нет.

– Так и думал, – совершенно серьёзно кивнул мальчик, разломил лепёшку и протянул половину дракону. – Но ты не откажешься разломить со мной хлеб, кей?

Илидор одним глазом покосился на Фезимия. Тот наблюдал за сценой с величайшим любопытством. Знать бы ещё, что означает разломанный хлеб у этих людей – может, дракон таким образом пообещает стать этому мальчику любимой лошадью или нечто подобное. А если отказаться – означает нанестиоскорбление всему племени мальчишки, и тогда тут начнётся кочерга знает что?

Илидор, конечно, обожал сначала встревать в непривычное, а потом выяснять, что это было, но сейчас из двух непонятных вариантов действий неожиданно для себя выбрал третий: спросить, какого хрена тут происходит.

– Что в ваших обычаях значит разломить хлеб?

– Ой, – мальчишка смутился.

Дёрнул было головой, почти обернулся на других степняков в поисках поддержки, но, видимо, обращаться за помощью было не в его привычках, так что мальчишка упрямо сжал губы и снова посмотрел на дракона.

– Это значит, что мы вроде как друзья, кей. Не такие, которые везде ходят вместе, а немножко друзья, такие, которые не нападают друг на друга.

Илидор покосился теперь уже на Ахнира. Тот кивнул. Дракон протянул лапу, в толпе снова кто-то взвизгнул. Мальчик с бесконечно торжественным видом положил на его ладонь половину лепёшки, тут же затолкал в рот свою и, ещё толком не прожевав, бросился к дракону, словно камень из пращи.

– А ты правда меня покатаешь, кей? А можно высоко-высоко? А мне на спину лезть или ты меня лапами подержишь?

Илидор зажмурился, глотнул пересохшим горлом, проталкивая внутрь комок чуть подсоленной лепёшки. Он понятия не имел, как на нём кататься, эльфам до сих пор такая блажь в голову не приходила. Иногда они летали на драконах, но только в случае жесточайшей необходимости: и сами драконы этого терпеть не могли, и эльфам было немного радости от свистящего в ушах ветра и ходящей под задницей драконьей спины.

Кочерга его знает, с чего Фезимий решил, будто покатушки на драконе доставят степнякам много-много радости.

– Лезь на спину, – велел Илидор. – И держись покрепче… за что-нибудь.

Мальчишка удивительно ловко вскарабкался на дракона: шаг на согнутое колено Илидора, хвать за основание крыла, подтянулся – и вот он уже восседает верхом, оглядывая с непривычной верхотуры своих сородичей. Держаться на спине дракона оказалось особо не за что, но можно было довольно-таки надёжно упереть ладони в ямки под лопатками.

– А что значит «кей»? – спросил Илидор негромко, обернув голову к мальчишке настолько, насколько мог.

Тот молчал несколько мгновений, судя по всему, растерявшись. Краем глаза дракон видел, как мальчик чешет затылок.

– Это значит, что я говорю с тобой уважительно, – в конце концов нашёл он подходящие слова. – А ты можешь говорить мне «до», как старший младшему.