Днем с огнем - Карина Вран Страница 29

Но нет, Ханна нашлась на набережной неподалеку от того места, где я ее оставил. Она стояла, облокотившись на решетку, глядя на забранный лесами Михайловский замок. Пришла в себя, значит, пока я отбегал.

— Меня иногда т-туда т-тянет, — призналась девушка.

— В замок? А меня порой тянет спрыгнуть с моста, — я показательно зажег над ладонью огонек. — Водные обитатели меня сильно не любят. Лучше в замок пробраться, чем камушком на донышко.

Ханна боязливо глядела на огонь, но растянула губы в подобие улыбки, услышав про донышко.

— Идем?

Она кивнула и зашагала — теперь не передо мной, а по правую руку, как бы отделяя воду от меня.

Еще не пришла пора августовских чернильных ночей, небеса, укутанные дымкой облаков, еще серы. Воздух прозрачен. И потому фигурка в черном и сером, подскочившая к оставленному мной пакету и решившая его спереть — видна была отчетливо.

— Зараза, стой! — выкрикнул я, срываясь на бег.

Вот же пошли люди: даже внутрь не заглянул, а вдруг там что-то нехорошее? Скажем, голова, отделенная от туловища?..

Меня обогнала размытая от скорости Ханна, только и мелькнули подошвы.

"Ура! Погоня! Адреналин! Приключение!" — возрадовалось во мне нечто первобытное. И почти сразу скуксилось: погоня завершилась менее, чем за минуту. Ноги у Луккунен оказались не только шерстистые, но и нечеловечески быстрые. Подросток — это я увидел, добежав до места действия — убегать рванул туда, откуда шел, по набережной реки Мойки. Вот через ограждение его и перегнула Ханна, одной рукой перехватившая запястья парнишки, локтем второй упершись в спину беглеца. Пакет, из-за которого мы устроили утренние догонялки, стоял у ног Луккунен. Кажется, ему (пакету) досталось: из уголка вытекала водичка.

Я походя порадовался, что она сочла меня опасным и попыталась перекинуться, чтобы напасть. Не смогла, впала в отчаяние, пошла на убой. Ринься она на меня как есть, и исход сшибки был бы не очевиден. Да, на моей стороне какие-никакие, а занятия спортом. Но, пока бы я ломал свое "нельзя бить девушек", проворная девушка, не обремененная подобными ограничительными глупостями, могла бы натворить дел.

"Водичка?!" — как током ударило меня. В числе гостинцев не было ничего жидкого.

— Он взял т-твое? — Ханна показала зубы, прошлась по верхним кончиком языка. — Т-ты взял чужое?

Это она у трясущегося, что тот осиновый лист, мальчонки, уточнила.

— Да пошла ты-ы… — он не договорил, куда пойти Ханне, наверное, удар по спине помешал.

Не сильный, воспитательный.

Я подошел к этой живописной парочке, присел перед пакетом на корточки, заглянул внутрь.

— Отпусти ты этого детеныша, — махнул я рукой. — Пусть идет куда шел. Пацан, ты не заметил, что пакетик булькает?

— Булькает, значит, бухло! — огрызнулся пацаненок, которого тут же, стоило мне попросить, отпустила Луккунен. — Тьфу, придурки.

— А вот это ты зря, парень, — сказал я, глядя за траекторией полета плевка в воду. — Ханна, пробежимся еще немножко? Придется вернуться, в наш круглосуточный заскочить. Нужна большая бутылка питьевой воды, не минеральной, не газированной.

Я достал из кармана пару сотенных, протянул Ханне. Наш круглосуточный — это если обогнуть строение, приютившее наш клуб, будет как раз он.

— Ты быстрее меня. Не затруднит?

Луккунен без лишних слов сорвалась на бег.

В пакете, вопреки мнению воришки, булькало не бухло, а речная вода. Внутри большого пакета стоял пакетик поменьше, из-под гребешков, кажется. Он-то и был наполнен водой и бережно завязан сверху. Только в нем или сразу была, или в процессе беготни образовалась дырочка, и пакет стремительно пустел. Что грозило печальными последствиями для двух рыбин, одной с мою ладонь, второй раза в два мельче. Карасики, определенно два карася шевелили плавниками в подтекающем полиэтиленовом пакете. Я позже уточнил у знающих людей.

Рыб было бы хорошо — и срочно — переселить в аквариум, но я никогда не искал в Питере работающий в начале шестого утра зоомагазин, не собирался и начинать. И даже в продуктовый меня вряд ли бы пустили с текущим пакетом, а бросать на верную смерть отдарок водного хозяина было бы недальновидно. И тем более — обратно в реку выплескивать воду с рыбами. Оскорбить отказом большака среди водников после всех поучений Кошара с парадником было бы полным кретинизмом. Полнейшим.

Даже если единственное решение, пришедшее мне в голову, вгоняло меня в некий долг перед Ханной.

Я пробежал — напрягаясь изо всех сил — полпути до магазина, когда Луккунен примчалась ко мне с запрошенной бутылкой.

— Подержишь? — спросил я, передавая ей многострадальный пакет.

И достал брелок с ключами, раскладывающийся на маленькое стальное лезвие и на открывалку. Еще одно "наследие" походных времен.

Открыл пятилитровую бутыль, выплеснул часть воды на проезжую часть. Нагрел лезвие, срезал верхнюю часть бутылки. Увы, караси в стандартное горлышко не пролезли бы. Мелкий еще просочился бы, а крупный наверняка нет.

Переселение рыб состоялось. Ханна ничего не сказала, хотя глаза ее существенно расширились.

— У меня непростые отношения с водными духами, я говорил, — улыбнулся я девушке, прижимая к груди бутыль. — И некоторые из этих духов с юмором.

Похоже, вести в подводном мире разносятся быстро. С Пискаревских прудов до реки Фонтанки волны информации докатились меньше чем за сутки.

— С-сдача, — потянулась Луккунен.

Я остановил ее жестом.

— Купи суперклей для твоих рабочих туфель. Хотя он вонючий, тебе, наверное, неприятно будет. Я, правда, признателен тебе за помощь. Я поговорю со Шпалой. Не в качестве платы за помощь, просто поговорю. Идем?

После всей этой беготни мы довольно долго шли молча, а потом Ханна заговорила. Сам бы я не стал вытягивать из нее откровения, несмотря на любопытство. Личное — есть личное.

Говорила она сбивчиво, путанно, надрывно. Сбивчивости было так много, что я позволю себе пересказ ее истории своими словами.

Ее предки вели род от Лукутар — матери всех чернобурых лисиц по верованиям финнов. Лукутар была дочерью Тапио, хозяина лесного. У самого Тапио две звериные, "сильные" личины: медведь и лось, и для простых людишек лик старца седобородого. Вместе с женой Миэллики они правили лесной страной Метсолой (или Тапиолой, я не очень понял двойственности названия — финны сложные). Кроме Лукутар, у лесных правителей были еще дети, со столь же зубодробительными именами, в том числе — Керейтар, мать лисиц. Рыжих лисиц, золотых. Золотая жена. Чья жена — я недопонял, уточнять постеснялся.

Все шло своим чередом, пока люди справно носили подношения к пню — "столу Тапио". Справедлив и суров был владыка лесной, но пропал (или уснул), когда людская вера в него иссякла. Миэллики уснула того раньше.