Избранница Серых холмов - Инесса Иванова Страница 29

Я могла бы возразить многое. Никто не сочувствовал мне меньше, чем Уна и её родня. Они лишили меня всего: матери, отца, трона. Даже возможности умереть среди родных ясеней, когда то будет угодно Духам. А теперь я не услышу шелест их листьев, провожающих меня на Равнины Радостей.

Но при всём при этом я понимала отчаяние Уны. И разделяла его. Пусть Жиннивер отдала меня сидам, на то была не только её воля, но и короля фейри. И всего народа, который мог бы возразить во время ритуала Прощания, но предпочёл молчать. А молчали мелиады потому, что понимали: в этом, как и в приходе Мабона, никто не виноват.

Колесо Жизни сделало полный круг, и одна династия на троне Авелина сменила другую. Мир поменялся, и только я цеплялась за прошлое и пыталась изменить неизбежное.

Бережно промокнув мои волосы чистой простынёй, Кхира прошептала мне на ухо:

— Если прикажете, арта, я сделаю так, что она потеряет нерождённое дитя. Сами знаете, есть такие травы…

Я покачала головой.

— И думать не смей!

А потом вышла к фейри, чтобы поблагодарить Ищеек за доброту. Уна пусть ещё купается, а я приняла решение. Но когда очутилась рядом с повозкой, то не увидела фейри. Неподалёку за мышами-полёвками охотились каярды, их громкое довольное ржание разносилось по полю. Плотоядные кони не обращали на меня никакого внимания.

— Арлен! — позвала я, чуть повысив голос. Негоже в местах троп Благого Двора кричать во весь голос. Да и пугать служанок и Уну не хотелось.

Мир вокруг изменился. Я чувствовала это, хотя и не могла сказать, что именно изменилось. Вроде и всё такое же, как было до нашего купания, и всё же иное.

— Арлен! — снова произнесла я, слыша, как осип голос.

— Тихо, — фейри подошёл со спины и коснулся пальцами моих плеч. — Молчите.

— Это они? — прошептала я, оглядываясь по сторонам.

Уже должно было рассвести, но вокруг царили сумерки, и заметно похолодало. Я посмотрела туда, где только что стояла Кхира, но не увидела не только её, но и служанок Уны, державших простыни, отгораживающие купающихся от нескромных взглядов.

— Да. Ничего не делай и ни о чём не спрашивай, Меви, умоляю, если хочешь…

Арлен не договорил, запнулся на полуслове. Он продолжал стоять, сжимая меня в объятиях. И пусть от его цепких пальцев на коже плеч останутся синяки, я была рада, что он рядом.

А потом увидела. Их, выступающих из туманной дымки. Каярды притихли, покосились на сидов и спокойно отошли к омуту. Кони жадно пили воду, делая вид, что всё происходящее их не касается.

А я стояла ни жива ни мертва. И смотрела на подходящих к нам мужчин. Их было трое, все высокие, ростом выше Ищеек, ладно и тонко сложенные, одетые как фейри, только их куртки и брюки расшиты гораздо более празднично, чем это принято у наземных жителей. От одежды сидов исходило мягкое серебристое свечение, наверное, так они находят друг друга в подземных чертогах.

Я не смела смотреть им в лица, а тем более в глаза. Так и стояла, замерев и мысленно повторяя молитвы Духам, чтобы те сжалились надо мной и отсрочили неизбежное на обещанные шесть дней. До Мабона ещё есть время, и оно моё.

***

— Приветствуем вас, Предвечные!

Голос Арлена разрезал тишину утра и заставил меня вздрогнуть, его руки отпустили меня, и я чуть не упала в траву, но усилием воли смогла устоять.

Посмотрела в сторону, чуть подняв голову, и увидела Уну. На ней не было платья, бедняга так и осталась в одной нижней рубашке, правда, чистой и сухой.

— И вам доброй дороги, путники! Она была утомительной, но привела вас сюда, — ответил один из сидов.

Его голос была таким мелодично-чарующим, что хотелось закрыть глаза и слушать, впитывать вибрации слов, подчиняться без раздумий.

— Мир переходит из света во тьму. Одна из вас призывала нас прийти раньше, и вот наша встреча состоялась.

Я посмотрела на Уну, она выдержала мой взгляд и вскинула подбородок, как бы подтверждая: «Да, это сделала я. И что?!»

— Доброго праздника, снисходящего на Мир! — Маркус подошёл ближе и опустился на одно колено перед сидами, коснувшись ладонью земли. А потом встал и, поклонившись, продолжил: — Пусть Тьма будет к нам так же благосклонна, как свет.

Арлен стоял позади, но после окончания приветствий вышел вперёд, повторив ритуал Маркуса. Я же, равно как и Уна, склонила голову, прошептав что-то про радостный плеск волн и тайную мудрость лесов, которую те взяли от Благого Двора.

Губы говорили, язык немел, я не слышала того, что произношу, лишь понимала разумом: это конец. Спасало лишь осознание того, что до Серых Холмов ещё несколько дней пути, значит, сиды не смогут забрать нас прямо сейчас.

— Вы просили его величества Оберона и её величество Титанию привести одну мелиаду знатных кровей, но мы привели двух. Так пожелала Духи.

Я ненадолго подняла глаза на сидов, они казались совсем не удивились этому факту.

— Нам нужна одна, — спокойно ответил самый высокий из них. — Но мы можем забрать обеих. Если не будет других вариантов.

Его длинные светлые волосы с отливом серебра и пурпура были перехвачены красной лентой в хвост, совсем как у Ищеек. Значит ли это, что в подземных чертогах жизнь течёт по знакомому кругу? Я очень бы хотела в это верить.

— Может, кто из них хочет пойти с нами добровольно? — продолжил сид, и я почувствовала на лице его внимательный взгляд.

После разговора с Уной, после всего, что со мной произошло в путешествии, после всех разговоров, что были неслучайны, ибо в мире фейри нет ничего случайного, я задумала покориться Судьбе. Принять её вызов с гордо поднятой головой, а сейчас, когда такая возможность стала реальностью, испугалась.

Ведь пути назад не будет! Нельзя передумать, более того, я нарушу обещание, данное матери, моей единственной королеве!

Уна насуплено молчала, бросая на меня и Ищеек взгляды исподлобья. Я понимала, ей нельзя в Холмы. И всё же не была готова пожертвовать собой ради той, кто никогда не пожалела бы меня, окажись я тяжёлой.

Только имеет ли это значение? Ведь это моя жертва, даже не так, мой выбор, только мой.

Белый туман, что стелился по земле и лип к высокой траве, вдруг немного рассеялся, а над омутом сгустилась тишина, почти видимая, как лёгкое облако.

Я уже хотела произнести решающее слово, после которого не будет возврата, как Уна опередила меня:

— Я тяжела, — шёпот мелиады разорвал тишину, как тканевое полотно.

Больше она ничего ни сказала, но бросилась на колени, опустила голову и дотронулась ладонями до земли.

— Мы дали вам эту землю, — произнёс сид. Двое других молчали, видимо, соблюдая какой-то неясный для наземников ритуал. — Но, поскольку соткана она нашими руками, не покидаем её насовсем. Для того, чтобы не потерять связь между нашими мирами, мы должны пользоваться вашей кровью. Не бойся, дитя, ты не пропадёшь.