Земля Серебряных Яблок - Нэнси Фармер Страница 29

Джек готов был сквозь землю провалиться от стыда. Это его вина, что источник Святого Филиана разрушен и десятки людей серьезно пострадали. Пройдет не один месяц, прежде чем отец вновь встанет на ноги. А в придачу бедняга обезумел от горя. И как рассказать матери о Люси?

— Король Иффи подумывал зажарить тебя на медленном огне — монастырь Святого Филиана щедро платит ему за покровительство и защиту, — но я угрозами заставил его передумать.

Бард как ни в чем не бывало попивал себе чай. Солнце село, длинное прямоугольное окно поблекло от серебряного до свинцового блеска. В узкий проем протиснулась ласточка и устроилась на камне — сушить крылышки. Старик заулыбался.

— Спасибо, господин, — пробормотал Джек.

То, что король передумал его жарить, еще не значит, что провинившегося не ждет участь еще более кошмарная. У дверей дежурила стража: чтобы никто ненароком не отлучился в неизвестном направлении.

— Иффи предстоит принять непростое решение, — обронил Бард. — Хотя, сдается мне, сам король об этом еще не знает.

«Не иначе, будет решать, какие пытки я способен выдержать», — поежился про себя мальчик.

Хлопотливая Пега уже накрыла небольшой столик, расставив хлеб и тушеное мясо из замковой кухни. Джек заметил, что деревянных подносов — четыре, и теперь гадал про себя, кто еще ожидается к ужину. Отца разместили в больнице при Дин-Гуарди; Бард сказал, его напоили маковым соком, чтобы бедолага успокоился хоть немного.

— На поправку Джайлзу идти ох долго, — вздохнул старик. — Боюсь, нога — это самая ничтожная из его проблем.

— А почему тебя принимают так радушно, господин, если король Иффи — христианин? — спросил Джек, отмечая, как богато обставлена комната. — Я думал, они ненавидят язычников.

— Иффи — он что стена, покрытая свежим слоем штукатурки, — объяснил Бард. — Он изображает из себя христианина, поскольку это приносит доход. Но изнутри он — тот же самый грубый дикарь, который убил законного правителя Дин-Гуарди и поработил его жену и сына. Большинство живых созданий отзываются на доброту, но иногда встречаются такие, как Иффи: они признают только страх. По счастью, с этим у меня недостатка нет.

— Но… — пробормотал Джек, пытаясь привести в порядок мысли. — Я думал, он король.

Во всех сказках короли с рождения блистали благородством.

— Ну ты прям словно вчера родился или с неба упал, — громко рассмеялась Пега. — Короли — это ж просто-напросто удачливые ворюги.

— Неправда! — возмутился Джек.

— Ну полно вам, полно, — покачал головой Бард. — Не все правители насквозь порочны, Пега, пусть твой опыт и свидетельствует об обратном. А! Вот и Айден. Теперь можно и к столу.

Монашек кутался в отсыревший плащ; в тепле комнаты от волглой ткани шел пар.

— Ну и денек! Я попросил монахов Святого Филиана расчистить каменные завалы, а они мне: «Это рабья работа». Похоже, тут все — «рабья работа». Чем эти люди вообще занимаются целые дни напролет? Явно не в библиотеке над книгами корпят! Я заглянул в часовню, так и там — ни души!

Брат Айден сбросил с себя плащ, разом превратившись из откормленной куропатки в тощенького воробышка. Пега повесила плащ над угольями — на просушку.

Монашек вручил Джеку ясеневый посох.

— Сдается мне, паренек, скоро он тебе понадобится. — Брат Айден многозначительно переглянулся с Бардом. — Королевские стражники тебя арестовали, а к посоху побоялись притрагиваться. Горячая чечевичная похлебка! Пега, ты просто чудо! — воскликнул он, прежде чем Джек успел спросить, зачем ему посох.

Все приступили к трапезе. Суп был приправлен луком и новой пряностью, что, по словам отца, называлась «перец». Вкуснющая штука! Джек был готов есть перец каждый день, а по воскресеньям — двойную порцию. Бард приберег ломтик хлеба для ласточки у окна. Птичка не выказывала ни малейшего страха: она запрыгала к Барду и принялась клевать у него из рук.

Когда все было съедено, Пега поставила на стол особое угощение, приготовленное ею собственноручно в замковой кухне: омлет, подслащенный медом.

— Ах, будь тут отец Север, — мечтательно проговорил брат Айден, когда все расселись вокруг жаровни, наслаждаясь теплом, — он бы этих лентяев в рясах заставил задницы от скамеек оторвать! Отец Север мог даже волка застращать так, чтобы тот за молитвы принялся!

— Кто такой отец Север? — полюбопытствовал Джек.

— Человек, который спас мне жизнь, — отвечал монашек. — Ребенком я заблудился в Лорнском лесу и чуть не умер от голода. Помню, кору глодал…

— А я тоже ела кору, — бодро заявила Пега. — Один из моих прежних хозяев…

— Пусть брат Айден рассказывает, — оборвал ее Джек, которому не терпелось послушать про Лорнский лес.

— Мои воспоминания довольно смутны, но, сдается мне, я от кого-то прятался. Соорудил себе гнездо в кроне дерева, как птица. А отца Севера послали в лес исполнять епитимию, и он обнаружил мое укрытие. Поначалу я его боялся. Да я в ту пору всего боялся! Но отец Север стал оставлять пищу у подножия моего дерева. Постепенно я научился доверять ему.

— Твои родители умерли? — спросила Пега.

Брат Айден, нахмурившись, откинулся назад.

— Не помню. Но я по сей день могу говорить на их языке.

И он произнес что-то свистящим шепотом: этот говор походил скорее на гул ветра в лесу, нежели на человеческую речь.

У Джека волосы встали дыбом.

— Это же пиктское наречие! — воскликнул он.

Слов он не понял, но шелестящие, шипящие звуки пробудили к жизни недобрые воспоминания. Джек слышал их на невольничьем рынке, когда викинги пытались сбыть его с рук. Мальчуган отлично помнил низкорослых раскрашенных воинов, что внезапно появились из ниоткуда в сумерках. Их кожа словно оживала в отблесках костра. Изображения на теле — волк с человечьей головой в зубах, олень, пожирающий змею, человек, смятый под копытами быка, — все они говорили о боли и муке.

«А ведь именно такие картинки брат Айден рисовал на пергаментах!»

— Да ты пикт! — охнул Джек, внезапно осознав, отчего монах такого маленького роста.

— Ну да, — подтвердил брат Айден.

— Но как же так? Они же дикари! Они людей едят!

— Ты закончил? — поинтересовался Бард.

— Кажется, да, — убито кивнул Джек.

— Тогда я вынужден сказать, что ты — несносный грубиян. Ты ровным счетом ничего не знаешь о народе Айдена, однако ж готов поверить самому худшему.

— Я их видел, господин. Викинги меняли рабов на оружие, а пикты ощупывали пленников, точно проверяя, жирны ли они. Они и меня чуть не забрали! Ужас просто!

— А жестокая резня, учиненная викингами среди монахов, — не ужас? — Глаза Барда вспыхнули гневом.

— Ужас, конечно, — согласился Джек, отчаянно пытаясь заставить старика понять. — Да только пикты еще хуже. Они… противоестественны. Их даже Олав Однобровый ненавидел.