Искажение - Сергей Плотников Страница 29

Зато, как только выяснилось, что молодая Куроцуки не способна выжать из себя ни одного воздействия в скудном на Силу месте — девочку перестали пускать на ритуал. Сначала по традиции записали в киллеры с не самыми высокими шансами дожить до тридцати лет, а потом и вовсе по первому требованию отреклись. Однако, воспоминания о сказочном действе остались — как и память о безумной надежде однажды сотворить чудо своими руками. И вот, свершилось… Тогда, когда ровным счётом ни на что не могло повлиять.

— Куроцуки…

— Давно хотела попросить: не называйте меня так больше, — покачала головой японка. — Я слишком долго думала, надо давно было это сделать. Я — сама по себе, а клан — сам по себе. У моего отца есть фамилия, пока не знаю, какая, но узнаю. Если он достойный человек — возьму её себе. Или в русской традиции младшая жена тоже может взять фамилию мужа?

Снежная взвесь в воздухе, до того не причинявшая мне ни капли дискомфорта, внезапно попала в нос и глотку, заставив раскашляться.

— Мы с Димой уточним по историческим хроникам и тебе скажем, — пообещала суккуба, дипломатично опустив, что смотреть хроники надо век этак за девятый — потом с многожёнством у восточных славян как-то не сложилось.

Я вновь выплеснул магию юки-онны из своей ладони. Эмоции и воспоминания Наны заставили нас ненадолго отвлечься, но… Как бы то ни было, нужно продолжать. Ответственное решение о фамилии младшей супруги можно будет принять только в том случае, если её не запрут на годы на магическом летающем острове вместе со старшей, а мне не придётся судорожно добывать себе пропитание в стране, пострадавшей от мирового финансового катаклизма.

— Может, воспользуешься моими способностями? — глядя, как набирает силы и так не самое слабое ненастье, встревоженно предложила Мирен. — Ещё немного, и дорогу под ногами видно не будет.

— Ничего, я же не в тундре, не потеряюсь, — словно в подтверждение своих слов, я ударился ногой о скрытый в свеженаметённом сугробе бордюр тротуара шоссе. — Если к метели добавить ещё и шарм, из экстремально плохой погоды она превратится в реальное стихийное бедствие. Мне бы только найти чёртову границ… О.

Переходить магистраль я не рискнул: где-то неподалёку через шоссе была начерчена “зебра”, да только под слоем снега её видно не было совсем. Машины, словно призраки с горящими глазами, материализовывались из снежной каши, медленно проползали мимо, буквально пропахивая себе колею — и исчезали впереди. Более умные водители просто прижались к обочине и встали: их транспортные средства служили мне дополнительным ориентиром вместе с блёклыми светляками уличного освещения над головой. Я собирался добраться до ближайших домов (вроде дальше по улице они должны были вот-вот начаться), но мягкое сопротивление под рукой почувствовал раньше. Туманная дымка тоже, наверное, была — вот только разглядеть её было нереально. Да что там, если бы не слова Ми, мог бы и не заметить странных ощущений на ладони.

— Здесь, — выдохнул я. Теперь нужно было идти вдоль границы к месту, где меня не будет вид… А, ч-чёрт! Даже если из стоящей в паре метров впереди машины и видят мой силуэт — всё равно не разберут, что случилось, когда он пропадёт. — Ми, Нана, я нашёл!

— Давай! — подбодрила меня суккуба, и я, потянувшись к юки-онне, потянул на себя всю магию, какую мог захватить мой дар. Р-раз — и воздух одновременно приобретает… э, структуру? Словно рука упирается в слой резины, покрытый ватой. Давить можно, чуть прогибается, но дальше — никак. Всё, как в прошлый раз — только теперь нет стены. Я положил одну ладонь на другую и направил через вторую руку силу демонессы любви и страсти. Сначала осторожно, потом сильнее — и преграда начала поддаваться. Теперь я её видел — стену плотного тумана, перегородившую пешеходную дорожку, края которой пропадали в пурге. Ох, надеюсь по тротуару сейчас никто не идёт… И надеюсь, что шарм и снег не пролетают на ту сторону — а то, я чувствую, мой переход в холд будет сопровождаться просто феерическими спецэффектами!

— Получается! — так и не понял, кто из нас это сказал, когда мои руки стали тонуть в пошедшей рябью преграде. Кисти скрылись полностью, потом локти, потом я просто шагнул в барьер…

…И остановился. Дальше преграда не поддавалась, а я просто не мог выдавить из себя ни одной дополнительной капли чужой магии к тем, что изливались из меня. Даже теперь мне тупо не хватало заёмных сил.

***

Стоило только прервать поток магии — граница холда мягко, пожалуй, даже бережно вытолкнула меня назад в обычное пространство. Я ещё несколько секунд зачем-то вглядывался в снежную пелену, а потом просто сел в сугроб. Ну а что? Мягко, свежо, удобно — а замёрзнуть мне точно не грозит…

— Дима!

— Бесполезно, — покачал головой. Сам я точно не мог бы сейчас сказать, откуда у меня взялась эта убеждённость, но твёрдо был уверен в своей правоте: никакие ухищрения не помогут. Ни “раскачка” туманной преграды волнами магии переменной силы и частоты в попытке поймать возможный резонанс, ни попытка продавить самого себя через границу физической силой, ни что-либо ещё. Наверное, всё вместе сложилось: и рассказанная Абрамовым теория, и то, что я смог лично как следует “пощупать” пространственное искажение.

— Может…

— Ми, вовремя отступить — это не менее важно, чем пройти до конца, — зачерпнув горсть снега, я поднял ладонь на уровень глаз. Густой полумрак и пурга смазывали подробности, потому казалось, что маленький сугроб в моей руке словно испаряется. Как песок в песочных часах.

— Мы можем попробовать в другом месте, — всё-таки предложила суккуба. — Вдруг там получится?

— Посмотри моими глазами и послушай своим даром, — вместо ответа я потянулся к девушке, передавая контроль над своим телом. Мирен послушно выполнила просьбу — и вздрогнула. Люди, к счастью, не землеройки, а поток магии суккубы был направлен в туманную стену холда, но… Некоторое своеобразное оживление среди вынужденных остановиться у обочины водителей и их пассажиров определенно ощущалось. Если продолжать в том же духе…

— Ты прав, — признала она.

Ми испытывала сейчас сильные и совершенно противоречивые эмоции: разочарование и досада от очередного срыва нашей столь долгожданной встречи складывались с облегчением от осознания того, что мне не придется рисковать. Мои чувства тоже должны были кипеть, словно котёл: ещё бы, после всех принятых решений и готовности сунуть голову в самое пекло! Но… Вместо этого я ощущал здесь и сейчас полное и всеобъемлющее спокойствие. Наверное, в первый раз в жизни я был целиком и полностью уверен, что сделал абсолютно всё, что мог. Не струсил, не испугался, но и не кинулся очертя голову, всё взвесил… И не моя вина, что не получилось. Не моя — и ничья. Проиграл? Что ж, я уже не раз и не два решал, что всё — поражение. И каждый раз оказывалось, что поторопился. Но если раньше я мог обвинить в провале себя в той или иной степени, то теперь — уж точно нет.

— Я смогу перебить внушение, — предложила Мирен, больше для того, чтобы что-то сказать, а не от необходимости оказать помощь невольным “жертвам”.