Новая весна - Роберт Джордан Страница 29

На следующее утро в дверь к Суан кто-то поскребся. Сетсуко, застенчивая послушница, которая ростом была даже ниже Морейн, сообщила, что Амерлин приказала всем Принятым явиться в Западную Конюшню до Третьего Утреннего Часа и быть готовыми продолжать начатое накануне. Лампа, которую девушка держала в руке, озаряла голубые глаза арафелки, в которых светилась зависть. Она уже знала, что ее собственное пребывание в Башне продлится не больше нескольких месяцев.

Сетсуко открыто говорила о том, что собирается сбежать, пока визит в кабинет Мериан не научил ее если не уму-разуму, то хотя бы благоразумию. Как ни горько было ей это сознавать, она не обладала способностями, достаточными для получения шали, однако ей необходимо было оставаться в Башне, пока сестры не будут уверены, что она может направлять Силу, не причиняя вреда себе и другим. Тем не менее она, скорее всего, от мысли о побеге не отказалась. Время от времени то одна, то другая послушница действительно сбегала. Это случалось даже с отдельными Принятыми, которых пугали горизонты, открывшиеся перед ними. Но, в конце концов, их всех всегда ловили, и сказать, что возвращение в Башню было для них мучительным и неприятным, значило не сказать ничего. Все были счастливы, когда этой стадии обучения удавалось избежать.

В другое время, несмотря на усталость, Морейн попыталась бы сказать ей несколько утешительных слов. Или предостерегающих. Этим утром, однако, гонг к Первому Утреннему Часу уже прозвучал и до Второго оставалось не больше получаса. Они успевали лишь быстренько перехватить чего-нибудь из еды и едва-едва поспеть в конюшню до Третьего. Зевая, Морейн в последний раз сжала Суан в объятиях и, кутаясь в свое одеяло, поспешила из комнаты в темный коридор. Сетсуко же подошла к следующей двери и принялась скрестись в нее, пытаясь разбудить Шириам. Дитя должно было действовать посмелее – Шириам обычно спала, как убитая.

Полдюжины послушниц, напоминавшие ночных призраков со светильниками в руках, стучались в другие двери. У двери своей комнаты Морейн обнаружила очень высокую девушку с золотистыми волосами, струившимися по спине; девушка с хмурым видом присела перед ней в реверансе, и Морейн отпустила ее. Лизандре давно уже должны были допустить к испытаниям на Принятую, но прежде следовало излечить ее угрюмость. Скорее всего, так и случится. Когда Башня отмечала в ком-то из своих учениц некий недостаток, от него обычно так или иначе избавлялись.

Морейн торопливо умылась и оделась, почти не тратя время на то, чтобы почистить зубы солью с содой и с помощью расчески придать волосам хоть какое-то подобие порядка. Однако когда она вышла на галерею с сумой, болтающейся под полой плаща, ночная темнота определенно сменилась предрассветными сумерками. Суан уже была готова и поджидала ее, завернувшись в плащ. Она разговаривала с огненно-рыжей Шириам, которая явно нервничала; другие Принятые уже торопились на завтрак.

– Морейн, Шириам говорит, что Айил в самом деле отступают, – возбужденно сообщила Суан, закидывая свою суму на плечо. – Она говорит, они уже в нескольких лигах к востоку от реки.

Шириам кивнула и двинулась было за остальными Принятыми, но Морейн поймала ее за полу плаща.

– Ты уверена? – Морейн едва не поморщилась от досады. Если бы она меньше устала, то выбирала бы слова с большей осторожностью; ничего не узнаешь, если начинать с того, что силой удерживаешь собеседника.

К счастью, стройная Принятая не обладала тем темпераментом, на который, как могло показаться, указывали ее огненно-рыжые волосы и раскосые зеленые глаза. Она лишь вздохнула и с нетерпением посмотрела на дверь, ведущую в галерею.

– Сначала я услышала это от гвардейца, тот узнал от курьера, шайнарского солдата, но потом то же самое мне сказали Серафелле, потом Рима и еще Дженнет. Одна сестра может ошибаться, но, когда три сестры говорят тебе одно и то же, можешь быть уверена: они знают, о чем говорят. – Шириам была неплохой подругой, с которой при случае можно хорошо провести вечер, однако эта манера превращать в лекцию любое обыденное высказывание была просто невыносима. – Что это вы обе улыбаетесь, как дурочки? – внезапно спросила она.

– Я и не заметила, что улыбаюсь, – ответила Суан, сгоняя ухмылку с лица. Тем не менее она все равно выглядела взволнованной и то и дело приподнималась на цыпочки, словно собираясь куда-то бежать.

– Разве поездка за пределы Башни не стоит улыбки? – спросила Морейн. Возможно, теперь они сумеют убедить свой эскорт отправиться к лагерям, расположенным поближе к Драконовой Горе. Она не могла сказать точно, когда именно переняла точку зрения Суан, однако теперь полностью ее разделяла. Они найдут его первыми. Так или иначе, обязательно найдут. Она улыбается? Да ей танцевать хотелось и смеяться во весь голос!

– Иногда вы обе какие-то странные бываете, – сказала Шириам. – Я, например, еле хожу – все себе седлом натерла. Что ж, оставайтесь здесь и болтайте сколько влезет. А я иду завтракать. – Но не успела она повернуться, как внезапно застыла на месте и изумленно охнула.

В редеющих сумерках в галерею вошла Мериан, ее расшитая узорами в виде виноградных лоз шаль была накинута на руки, так что голубая бахрома едва не подметала пол. Она привлекла немало взглядов со стороны Принятых. Сестры редко носили шали внутри Башни, за исключением важных событий или официальных церемоний. Появление Наставницы Послушниц, да еще и с шалью, означало, что у кого-то серьезные неприятности. Или что кого-то вызывали для прохождения испытания. Несколько Принятых с надеждой на лице замедлили шаг, в то время как несколько других бросились прочь, да так поспешно, что едва не перешли на бег, – несомненно, подстегиваемые нечистой совестью. Напрасно они поступили так необдуманно. Добились они одного: Мериан сразу же заметила беглянок, и теперь будет копать, пока не обнаружит, какие за ними водятся грешки. В Кайриэне даже девчонки, пасшие гусей, понимали это отлично. Сейчас, однако, Мериан не стала уделять им внимания, неторопливо скользя по галерее мимо Принятых, которые, выпрямившись после реверансов, с сожалением смотрели ей в след.