Дороги скорби - Павел Серяков Страница 28

Иво внимательно слушал. Без интереса, но внимательно.

— Войцех показался мне толковым человеком. Он был умен.

— Недостаточно умен, — Иво скрестил на груди руки. — Потому я буду делать его работу.

— О покойниках принято говорить лучше.

— Вы и говорите.

— Я тебя услышал. Так вот: в Гнездовье начали происходить вещи, урегулировать которые собственными силами я не могу, к моему великому стыду. Здесь нужны радикальные меры. Ты понимаешь, о чем я.

— Если это возможно, выражайтесь проще.

— Дело такое. В городе пропадают люди. В начале весны пропала пара-тройка приезжих. В основном купцы или их охрана. Затем начали исчезать горожане. Бывает так, что исчезают стражники. Представляешь, никто не признается в том, что пропадают друзья или соседи. Все это казалось мне очень странным, но так было лишь вначале. Дальше хуже. В начале лета мой казначей обнаружил дыру в казне и смекнул, дескать, кто-то уклоняется от налогов. Я вначале не хотел влезать в эту рутину, ибо перепись проводилась прошлой весной, но поддался на уговоры. Ты знаешь, — он приблизился к Иво чуть ближе и почти шепотом произнес: — С начала лета пропало свыше ста человек.

— Вы берете в расчет смерть по естественным причинам?

— Мы не идиоты. — Впервые за непродолжительное время их знакомства бургомистр потерял контроль над эмоциями. — Я плачу цеху не за язвительные замечания.

— Виноват. Не повторится.

— Да, более сотни горожан растворилось в воздухе так, словно их никогда и не существовало. Но…

— Но?

— Записи в церковных книгах говорят об обратном.

Иво вытер со лба капли пота и наконец расшнуровал куртку.

— Это все, что вы хотели сказать?

— Нет. Вместе с людьми бесследно стало пропадать еще кое-что.

— Некто обносит продовольственные склады? — Иво улыбнулся. — Ведь так?

— Все верно. Еще эта городская байка… Кто-то сочинил откровенную идиотию и пудрит моим людям головы.

— Байка?

— Призрак первого герцога Врановых земель.

— А что с ним не так?

— Поговаривают, что герцог Вольф Вранов выбирается из склепа и лунными ночами портит зерно да ворует горожан, уволакивая их в замогильную страну, иными словами, на тот свет.

— Вы считаете, что исчезновение людей — отвлечение внимания, — наемник накрутил на палец черный как смоль ус. — Подозреваете кого-нибудь?

— Всех. И именно поэтому я вызвал человека со стороны. Прошлый псарь взялся расследовать пропажу людей и зерна, но… Но ты знаешь, чем все это закончилось.

— Сколько у меня времени?

— Время не ограничено. В первую очередь результат.

— Предупредите стражу, что я ищу убийцу человека из Псарни.

— Они и так знают. Сплетни и слухи разносятся на врановых перьях.

— Нет, вы не поняли. Предупреди, что будет труп.

— А… Месть.

— Принцип.

— Когда найдешь тех, кто стоит за всем этим. Принеси мне его голову. Хочу посмотреть на этого человека. Но лучше так, чтоб по-тихому.

— Мне нужно осмотреть труп Войцеха, — поднимаясь с лавки, сказал он. — Это может быть полезным.

— Это проблема. Его уже закопали.

— Велите коронеру вырыть мертвеца и положить на лед.

— Ох и ставишь ты задачки. Это столь важно?

— Важно.

— Хорошо. Будет тебе тело. Завтра на рассвете приходи в мертвецукю. Тебя будет ждать коронер и его гробовщики. И кстати, — Марк поправил ремень. Жест скорее машинальный, ибо абсолютно ничего не значащий. — Твой конь в стойле, твоя торба в комнате.

— А комната?

— Постоялый двор «Поступь мерина». Спросишь у хозяина комнату для псаря.

— Спасибо.

— Рано благодаришь. Пока ты в Гнездовье, я плачу тебе за работу, и, соответственно, ешь ты тоже за мой счет, — Марк просиял улыбкой. — Вот теперь благодари.

— Спасибо, — наемник повернулся к выходу и поспешил покинуть ратушу.

Хотелось есть. Благо мысли о работе немного отвлекали его от голода.

Горожане, мастеровые и мелкие лавочники убирали товары, бабы снимали белье с веревок и сворачивали все, что может пострадать от ветра и дождя. Флюгеры неистово вращались, а нищие…

— Черт, я не видел ни одного нищего, — прошептал он и увидел невысокого, скорее даже очень низкого мужчину в фиолетовом камзоле с золотыми пуговицами. Мужчина ходил по улице с совершенно отстраненным видом и сосредоточенно пялился в книгу. С деловым видом разглядывал горожан, заглядывал в окна. Не сводя с подозрительного типа глаз, Псарь увидел, как этот несуразный господин вытащил из кармана мелок и принялся водить им по облупленной двери дома. Нарисовав нечто похожее на крест, он вновь открыл книгу и, озираясь по сторонам, забежал за угол дома. Псарь проследовал за ним. Он не понимал причин своего интереса, но чувствовал, что должен догнать карлика и как следует над ним поработать.

В подворотне царил непередаваемый смрад, впитавшийся в крупные города Гриммштайна. В изобилии имелось все: и мусор, и крысы, и лужи мочи под ногами. Не было лишь карлика.

— Дурак… Дурак… Дурак… — прозвучал противный голос откуда-то сверху. Голос показался знакомым. Дождь усилился.