Сила неведомая - Мария Корелли Страница 28

– Ты несколько взвинчен, – заметил Гвент миролюбиво. – Ты пригласил меня по делу – и вот я здесь. Я закурю?

Его собеседник кивнул, и он вынул портсигар, достав из него исключительно ароматную гаванскую сигару.

– Ты ведь не куришь, а то я бы тебя угостил, – сказал он. – Жаль, что нет, это успокаивает нервы. Но я знаю твои причуды; ты слишком хорошо знаком с устройством человеческого организма, чтобы курить или пить. Что ж, каждому своё! Так от меня ты хочешь, чтобы я объяснил всю важность и значение этой субстанции, которую ты разработал, правительству США и убедил их её купить. Верно?

– Верно! – И Роджер Ситон остановил исполненный яростного нетерпения взгляд на жёстком лице Гвента со впалыми щеками. – И помни, что это не игрушки! Кто заполучит эту вещь – тот будет владеть миром! Я предлагаю её Штатам, но предпочёл бы отдать Британии, будучи англичанином. Но британские учёные тугодумы однажды уже пренебрегли мною, и я не собираюсь предоставлять им возможность повторить это. Короче, я предлагаю Соединённым Штатам силу, способную прекратить все войны и даже пресечь любую вероятность войны в будущем. Никакие Версальские договоры больше не понадобятся. И единственное, чего я прошу взамен, – это нерушимое обещание правительства воспользоваться им. Для этого, конечно, понадобится прецедент. Мои же личные амбиции и скромные материальные нужды будут вполне удовлетворены ежегодным денежным вознаграждением вплоть до самой смерти. Его размер может быть определён самим правительством. Условие использования моего открытия является обязательным – обет должен быть торжественным и нерушимым.

Гвент медленно выдохнул дым сигары.

– Это несколько затруднительно! – сказал он. – Где и когда его нужно использовать?

Ситон многозначительно поднял руку.

– Ты не слушаешь! – сказала он. – Предположим, две нации поссорились, или, скорее, их правительства и пресса вынуждает их ссориться, США (обладая моим открытием) выступает между ними и говорит: «Очень хорошо! Первые же шаги к войне, первый же выстрел означает истребление одного из вас или обоих! У нас есть сила сделать это!»

Гвент вытащил сигару изо рта.

– Истребление! – пробормотал он. – Истребление? Одного или обоих!

– Только так – абсолютное истребление! – и Ситон улыбнулся с видом довольного торжества. – Холокост микробов! США должны дать понять всему миру, что они способны сделать это (не выдавая моего открытия). Они должны провозгласить всем народам: «Больше у нас не будет войн! Если планируется убийство невинных, то мы с лёгкостью можем убить и самих нападающих, и нам это ничего не будет стоить – не понадобятся ни корабли, ни оружие, ни снаряжение». И, конечно, спорщикам будет предоставлено время для разрешения конфликта между собой.

Сэм Гвент, зажав сигару между пальцев и задумчиво глядя на её тлеющий кончик, проницательно улыбнулся.

– Всё это очень хорошо! – сказал он. – Но ты забываешь о денежных интересах. Война всегда начинается из-за денег – не народы развязывают их, а «компании». Твоя штуковина не истребит компании по всему миру. Правительства не заинтересованы в уничтожении их собственных финансовых потоков. Предположим, правительство США примет твоё предложение и получит в единоличное владение и собственность твоё открытие и предоставит тебе письменный, заверенный подписями и печатью обет, но это вовсе не значит, что они не нарушат его при первой же возможности. В наши дни правители нарушают свои обещания столь же легко, как разбивают яйцо себе на завтрак. И у них будет огромное оправдание перед тобой уже просто на почве «бесчеловечности».

– А война не бесчеловечна? – произнёс Ситон. – Применение моего открытия было бы не хуже войны.

– Естественно! Но война приносит выгоду определённым общественным сегментам. Тебе стоит об этом задуматься! – И маленькие проницательные глазки Гвента блеснули сталью. – Деньги! Деньги! Магазины, еда, одежда, транспорт – все эти вещи во время войны превращаются в целые состояния для поставщиков, в то время как твоё истребление нации будет значить лишь потерю средств. Потеря жизней не имеет значения – это никогда не было важно – только не для правительств! Однако потеря денег – о да! – это совершенно другое и намного серьёзнее!

Циничная улыбка витала на его лице во время этой речи, и Роджер Ситон, стоя напротив него с гордо вскинутой головой и лицом, оживлённым силой мысли, выглядел словно викинг, убеждающий некого невосприимчивого вассала.

– Так ты полагаешь, что США не примут моего открытия? – сказал он. – Или, если и примут, то слову их правительства нельзя будет верить?

Гвент пожал плечами.

– Конечно, нашему правительству можно доверять, но не более, чем любому другому правительству в мире, – промолвил он. – Вероятно, чуть больше. Но оно сможет реабилитироваться даже в случае нарушения этого обещания, которое требует столь бесчеловечного акта несения денежных убытков! Понимаешь? Война – акт бесчеловечный, но она приносит значительные выгоды тем, кто её планирует, это и есть вся разница между гуманностью и негуманностью!

– Что ж, ты сенатор и тебе виднее! – отвечал Ситон. – И если твоё мнение противоречит моему предположению, то я не стану убеждать тебя в него поверить. Но раз уж я жив и стою здесь, разговаривая с тобой, то можешь поставить свой последний доллар на то, что если ни США, ни какая-либо другая страна не воспользуется возможностью, которую я им предлагаю для того, чтобы удерживать народы, как собак на привязи, то я и сам смогу их удержать! Я! Одна единица из всего множества миллионов людей! Да, мистер сенатор Гвент, клянусь! Я стану властелином мира!