Невеста для дофина - Виктория Мельникова Страница 28

— Армарьяк сказал, что наши девушки одна другой чуднее, — выдал внезапно тот парень, что чертыхался в коридоре. — Квентин это слышал и вспылил. Сказал, что это слова, недостойные дворянина.

Юноша специально опустил и титул, и фамильную аристократическую приставку «де», присущую только старинным родам, выказывая свое пренебрежение к свите дофина. Я сначала даже удивилась, как можно быть таким невоспитанным. А потом, когда Армель слева ахнула, до меня дошла причина конфликта. Мы чудные? Обидно такое слышать! Уж не про меня ли речь? Кажется, кровь прилила к моим щекам.

Ноэль зашипел на спутника и смущенно посмотрел в мою сторону. Видимо, друг не хотел, чтобы я слышала такие обидные слова, ведь списки претенденток широко известны. И мое имя стоит там едва ли не в самом начале.

— Ну что ж, — натянуто улыбнулась, — достойная причина для дуэли.

Перевела взгляд на дофина и его фаворитов. Неужели мы действительно смотримся чудно? Отчего? Из-за школьной формы? Но сомневаюсь, что в столичном университете студентки ходят в шикарных нарядах. Принцип всех учебных заведений един — от количества факультетов до учебной программы, включая студенческую одежду. Тогда отчего? Ведь прически и макияж все сделали, как в столичных альманахах. И, по-моему, мы были на диво хороши. Все, кроме меня. Я явилась на встречу с полураспущенными косами, перетянутыми шнурами от портьер, без грамма макияжа, да еще попала в глупую ситуацию. Речь обо мне?

Почему вспылил Квентин, понятно, Жаннет была в числе претенденток, и слова о чудных девицах юноша наверняка воспринял как оскорбление в адрес возлюбленной. Он и подумать не мог, что речь не о баронессе, а об одной неуклюжей виконтессе. Покраснела.

— Господа! Позвольте напомнить порядок проведения тренировочного боя.

Услышав зычный голос декана боевого факультета, вздрогнула и подняла глаза. И тут случилось ужасное! Дофин, который обводил взглядом толпу, заметил угол, где расположились мы с девочками. Принц что-то сказал графу, мотнув головой в нашу с подругами сторону. Неужели прогонят? Едва не застонала в голос. Ну почему так не везет?

— Допустимо использование только магии. Артефакты и амулеты запрещены. Не допускаются атаки в голову, направленные удары в пах. Лежачего не бить. Бой до первой крови.

А между тем де Армарьяк уже двигался к середине поля. И вот теперь я видела разницу между ним и нашими мальчишками. Граф двигался мягко, словно большая кошка. Сейчас бы мне и в голову не пришло назвать этого парня тонкокостным и изящным. Хищным и опасным — пожалуй. Квентин смотрелся ребенком рядом с ним, несмотря на то что роста они были одинакового. Но внутренний стержень… разный. Что отличает мальчика от мужа? О, сейчас я это видела. Некое напряжение в позе вкупе с расслабленностью. Странное, нереальное сочетание.

Но вот граф, что-то сказав Квентину, обошел того по дуге и двинулся дальше. Я даже подалась назад в панике, поскольку пришло осознание, что де Армарьяк двигался к нам. Но ноги будто приросли к земле. Я была не в силах пошевелиться и с ужасом смотрела на приближающегося фаворита.

Армель, похоже, была солидарна со мной, вцепилась в мою руку так, что ей-ей — синяки останутся. Аврора тоже стояла ни жива ни мертва, удивляюсь даже, как она не упала в обморок.

— Мадемуазели. — Прямо перед оградой де Армарьяк остановился и склонился в поклоне.

Ах, какой голос у графа! У меня даже колени задрожали. Глубокий, тягучий, точно мед. Даже если он сейчас меня попросит удалиться, я просто не смогу. Вот теперь ноги уж точно пустили корни. И сама я застыла, не в силах пошевелиться.

— В Провансе был такой обычай, еще в период до смуты, — обворожительно улыбнувшись, начал юноша, глядя при этом прямо на меня. — Прежде чем отправиться на бой, рыцарь просил у девушки платок или ленту… — Взгляд графа переместился на мою руку с намотанным шнуром. — На удачу.

Вздрогнула и опустила глаза. Все еще находясь под впечатлением от голоса графа, не совсем понимала, чего от меня хочет де Армарьяк. Неужели шнур? И ведь, как назло, ни платочка. Такого, знаете, с изящной вышивкой и кружевом по краям. Сегодня же начну носить с собой такой. Хотя разве выпадает подобный случай дважды?

— Позволите?

Ах! Граф же так и стоит у оградки и внимательно смотрит на меня.

— Мадемуазель Эвон?

Все! Теперь сомнений у меня нет, что он хочет шнур с моей руки. Впрочем, моего согласия уже не дождались. Де Армарьяк самовольно взял мою ладонь и, коснувшись ее губами, легко распутал импровизированный бант.

Минута — и я уже удивленно смотрю вслед удаляющемуся рыцарю, который обматывал свою руку плотным жгутом. Господи, какая же я дурочка! Даже не смогла ни слова из себя выдавить. Теперь граф будет думать, что я непроходимо глупа. Впрочем, и Армель, и Аврора тоже пребывали в шоке и лишь ошарашенно смотрели в спину де Армарьяку.

— Можем начинать? — недовольно поинтересовался декан боевого факультета, которого не тронуло представление, устроенное графом.

— Вполне! — кивнул тот и встал в стойку.

Однажды мы с Армель видели тренировку боевых магов. Пробрались в восточную галерею и оттуда смотрели на дерущихся парней. Было в этом что-то волнующее, хоть и «животное», как говорит мадемуазель Лаура. Зрелище точно не для женских глаз. Но… как завораживает. Неудивительно, что до смуты рыцарские турниры устраивали несколько раз в год, и народ шел на них толпами — от благородных до крестьян. Разве можно не восхититься очарованием боя?

С непривычки мне едва удавалось следить за перемещениями магов. Если движения Квентина были резкими и словно рваными, то граф двигался плавно и уверенно. Казалось, он танцует с противником, охотно уступив место ведущего в танце. Отступает, позволяет боевику проводить ряд ударов. Почему? Не хочет поранить?

Со стороны Квентина летели огненные шары, которые, впрочем, не причиняли никакого вреда графу, разбиваясь о невидимый щит. Вскоре и фаворит дофина начал отвечать, в воздух взметнулась водная плеть. Теперь Квентин прикрывался щитом, стараясь продолжать атаку, но у студента не получалось.

На секунду мне даже показалось, что накрученный на руку мой жгут де Армарьяк использует как рукоятку плети. Получается, я сама дала в руки графа оружие против своего же однокурсника?

— Пресвятая Дева, страшно-то как! — взволнованно пролепетала Аврора.

Полностью поддерживала подругу. Казалось, щит Квентина вот-вот поддастся и разлетится на куски, а шипящие струи воды обрушатся на беззащитного юношу. Мне было очень страшно, но азарт боя… тот самый, о котором любил говорить дедушка, подхлестывал меня. Подалась вперед и вцепилась руками в ограду, которая была слишком высока для меня — почти на уровне живота.

— Давай же!

Вроде бы я сказала совсем тихо, сама себя едва слышала, но мальчишки, стоявшие вокруг нас, восприняли мои слова как призыв к действию. Толпа всколыхнулась, и вот почти звенящую тишину боя, которую разбавляли лишь ревущие звуки летящих огненных шаров, пронзили крики: