Дракон 3. Иногда они возвращаются - Игорь Алимов Страница 28

— Кажется, он обзывается? — предположил Громов. — Или вовсе даже грязно ругается? За это мы ему чаю не дадим.

— Не-не-не! — мощно сглотнул Сумкин и вернул себе навыки членораздельной речи. — Старики, не лишайте целебной жидкости! Я вам буквально через минуту дико пригожусь! Набулькайте мне здоровую кружку какого-нибудь «липтона» и засыпьте туда сахара от души!

— Дюша! — Чижиков окинул взором маленький глиняный чайничек и крохотные чашки, из которых они до прихода Сумкина пили пятилетний пуэр. — Дай ему сахар! В воде.

— Вы не подумайте чего плохого, — заявил Сумкин. — Я понимаю про пуэр столько, сколько вы вместить просто не в состоянии, по скудости головного мозга. Я просто не желаю оскорблять высокородный чай банальной жаждой.

Громов принес из кухни литровую дымящуюся кружищу, на борту которой красовалась надпись «Рожден побеждать». Из кружки свисали целых три хвостика от чайных пакетиков.

— А сахар?! — округлил глаза великий китаевед. — Сахар! Сахар! Сахар!

— Нету сахара, — отрезал Громов. — Не держу. Сахар — белая смерть.

— Сахар! Сахар! Сахар! — продолжал надрываться Сумкин.

— Ты вот что, — насупился Громов. — Заканчивай уже тут бушевать. Я и пакетики-то эти, — он скривился, — сам не знаю, почему не выбросил до сих пор. Уймись. А то с лестницы спущу. Без лифта.

— Вот! — простер в его сторону руку Сумкин. — Вот! Торжество грубой силы над разумом! Так грязнозадые варвары растоптали утонченный Рим, так пала под ударами нечесаных монгольских орд Великая Китайская империя! Так… Ну ладно, ладно. Понял. — Сумкин вовремя перехватил Дюшин взгляд. — Хоть конфетку дайте…

Конфетки у Дюши тоже не было, но нашлись засахаренные фрукты.

— Короче, — продолжал как ни в чем не бывало великий китаевед, напившись чаю и сделав серьезное лицо. Вдруг, подобно фокуснику, он молниеносно выхватил из кармана бумажку в сто юаней и припечатал ее ладонью к столу. — Что это такое, по-вашему, старики, а?

— Деньги, — уверенно ответил Чижиков. — Бабло. Казначейский билет. Самая крупная китайская купюра.

— Двадцать пять маленьких пекинских народных, — быстро пересчитал Громов. И уточнил: — если брать в магазине неподалеку.

— Ничего подобного! — победно провозгласил Сумкин и вскочил в ажитации.

— Да ну? — не согласился с ним Громов. — Уж я-то знаю! Наверное, можно и дешевле найти, но…

— Да я не про покупательную способность!

— Про что же тогда?

— Это, — Сумкин обвиняюще ткнул в купюру указательным пальцем, — вопиющий нонсенс. Не понимаете? Вижу, для вас снова слишком сложно. Хорошо. Объясню. Но для начала попрошу вас обоих внимательно посмотреть на денежку и сказать: что вы на ней видите? Только уже без шуток. Серьезно. Напрягите зрение.

— Ну… — Чижиков решил быть внимательным. — Герб КНР я вижу, потом иероглифы, но я их не понимаю…

— «Китайский народный банк», — нетерпеливо перевел Сумкин. — Дальше!

— Что — дальше? Дальше цифра «сто» три раза, экзотическое растение и на его фоне опять иероглифы…

— Это «сто» прописью, — пояснил великий китаевед. — И?..

— И изображение приятно улыбающегося китайского дедушки… подозреваю, что это Дэн Сяо-пин [8], — закончил Чижиков.

— А ты раньше китайские деньги видел, старик? — спросил Сумкин.

— Ну… Я же тут бывал. Правда, давно и недолго. Деньги в руках держать приходилось, но под лупой я их не разглядывал. Хотя… если честно, мне еще в банке показалось, будто купюры в чем-то изменились, но я не придал значения. Сотни, помню, как были, так и есть розовые, а детали…

— Дюша, — звенящим от волнения голосом обратился к Громову Сумкин, — вы тоже тут видите товарища Дэн Сяо-пина? Или нам с Костей тотально изменяет зрение?

— Ну… да, — подтвердил Громов. — Такой типический старина Дэн. И что с того?

— Дэн Сяо-пин… Сумкин глубоко вздохнул и рухнул на стул.

— Дэн Сяо-пин, — безнадежно повторил Федор и вытащил из кармана сигареты. — Дюша, друг мой, у тебя курить можно?

— Само собой! — Громов откровенно не понимал, что происходит. — Кури, без вопросов. — Он поставил перед Сумкиным пепельницу и спросил: — А в чем дело-то? В чем подвох?

— Да в том, что на китайских банкнотах отродясь не было Дэн Сяо-пина! — Сумкин нервно прикурил. — Сначала на купюрах изображали разнообразных представителей национальных меньшинств в красивых национальных одеждах, а после реформы на каждой бумажной денежке воцарился Председатель Мао. Таким образом, китайский народ остался с Мао Цзэ-дуном один на один, лицом к лицу. И где, где теперь Великий Кормчий, я вас спрашиваю?!

— Точно! — хлопнул себя по лбу Чижиков. — Там был Мао Цзэ-дун! Теперь я вспомнил!

— Не понял… — Дюша в замешательстве вцепился в бороду. — Какой Мао Цзэ-дун? Почему не знаю?

— Нормально, да? — Сумкин нервно дернул башкой, на которой, казалось, все имеющиеся в наличии волосы встали дыбом, в сторону Громова. — Старик, ну ты-то помнишь, кто такой Мао Цзэ-дун?

— Спрашиваешь! — кивнул Чижиков. — Да у меня дома по шкафам столько его бюстиков стоит… Погоди-ка… — Котя замер, пораженный внезапной догадкой, и ухватил Громова за обширное плечо. — Дюша, помнишь, вечером, когда ты последний раз ко мне приезжал, Шпунтик взбесился и так треснулся о шкаф, что с него свалился и разбился… Дюша, что со шкафа свалилось?

— Да не запомнил я, — пожал плечами Громов. — Вроде фигня какая-то гипсовая.

— Правильно мыслишь, старик, — ткнул сигаретой в сторону Коти Сумкин. — Хотя я и не ожидал от тебя такой умственной прыти.

— О чем вы толкуете? — начал сердиться Дюша. — К чему ведете? объясните наконец.

— Позднее, — остановил его великий китаевед. — Сначала скажи, был ли на твоей памяти на китайских деньгах — не важно, какого достоинства, — такой персонаж, как Мао Цзэ-дун?

— Я уже сказал, что понятия не имею про вашего Мао Цзэ-дуна! Может, я и не знаток истории, но на деньгах всю дорогу был старина Дэн, а никаких этих… нацменьшинств я вообще никогда не видел! Что происходит-то?

— Вот и я своевременно задался тем же самым вопросом. Я спросил себя: что происходит-то? — Сумкин загасил окурок и выхватил новую сигарету. Яростно оторвал фильтр. — Сразу после приземления я почувствовал неладное, ребята, сразу же! Иду это я, сжимая в кармане трудовой полтинник долларов на предмет обменять его на юани, ну там такси, гостиница и прочие траты. Меня ж никто не ждет, конференция — она через неделю только, так что нужно найти жилье… подешевле, словом. Иду — и вдруг на выходе вижу среди встречающих: торчит плакатик, а на плакатике латиницей выведено «Sumkin». Опа! И это меня мгновенно насторожило. С чего бы вдруг? Я же по приглашению прилетел, за китайский счет, поездка в последний момент выгорела, я уж и не надеялся… И по всему выходит, что билет мне покупали китайцы, которые точно знают, что я прилетаю только через неделю, вот-те на — «Sumkin» на палочке! И держит палочку китайская девчушка в белом пиджачке, с большими выразительными глазками, вся из себя такая няшечка-няшечка… — Сумкин мечтательно зажмурился. — Я к няшечке подхожу и по форме докладываю: я, мол, тот самый Сумкин, следую на высоконаучную конференцию по истории китайских малых народов, дабы поразить местную общественность докладом. Она обрадовалась, заулыбалась, защебетала: а я, говорит, Линь, из оргкомитета, встречаю вас, что же мы тут топчемся, пойдемте уже в машину, дайте я понесу ваш очень тяжелый чемодан. Как интересно, думаю, из оргкомитета она! И чемодан, понятное дело, из рук не выпускаю. Семени, говорю, впереди, а я двинусь в твоем симпатичном кильватере. И молчьмя молчу про то, что конференция-то еще только через неделю открывается! Решил: это какая-то ошибка, но грех ею не воспользоваться! Присущие мне разум и рачительность указали, что проехаться в город на халяву будет для малоимущего российского ученого очень даже кстати, а когда недоразумение разъяснится — опа! — и мы уже приехали… И вот сидим мы с няшечкой в машине, и вроде бы все привычное вокруг, а только какие-то меленькие детальки в общую картину не вписываются. Так, на уровне ощущений, — сделал неопределенный жест великий китаевед. — Приехали в гостиницу, а там на меня номер забронирован, и с сегодняшнего числа! Я, если честно, не ожидал, уже готовился объясняться. И получается, никакой ошибочки нет! Тут уж я слегка обалдел, но все равно виду не подаю, а лишь улыбаюсь девушке Линь, мол, как все здорово и отлично, дай бог каждому! После всего того дерьма, в которое мы с этим вот стариком недавно вляпались, прикидываться груздем было нетрудно, — пояснил Сумкин Громову, который слушал Федора самым внимательным образом. — Ты ведь ему не только про гору рассказал, старик? — проницательно уточнил Сумкин у Коти. Чижиков кивнул. — Так вот. Все, что он рассказал, — святая правда, Дюша! Я понимаю, понимаю, сам бы на твоем месте первый побежал вызывать санитаров из ближайшей дурки, и тем не менее!..