Пробуждение - Марк Фрост Страница 28

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Роббинс.

Стоило Уиллу пошевелиться, и он почувствовал резкую боль в голове. Он поднял руку, прикоснулся к левому виску, где боль ощущалась сильнее всего, и нащупал толстую повязку. На левом указательном пальце он увидел медицинскую прищепку, от которой проводок тянулся к монитору, показывающему частоту сердцебиения. Медсестра подошла, чтобы проверить показатели.

– Вроде бы хорошо, – ответил Уилл. – А что случилось?

– Побочная реакция на Комнату Бесконечности, – ответил Макбрайд. – Ты потерял сознание и при падении ударился головой. Пришлось наложить шов из шести стежков, чтобы подлатать тебя.

Уилл заметил, что на локтевом сгибе его правой руки наклеен пластырь.

– А это что?

– У тебя взяли кровь на анализ, – ответила Роббинс. – На всякий случай.

– Если тебя это как-то утешит, – сказал Макбрайд, – то ты не первый новичок, кого это помещение заставило немного понервничать. Моя нога не ступала туда уже несколько лет.

– Доктор Рурк передает тебе свои извинения, – сказала Роббинс.

От боли Уилл закрыл глаза.

– И надолго я отключился? – спросил он.

– Примерно на двадцать минут, – сказала Роббинс. – Доктор Рурк сам довез тебя до больницы.

– А долго я должен тут пробыть?

– Пока тебя не обследуют хорошенько, – ответил Макбрайд. – И в регби ты сегодня точно играть не будешь, молодой человек.

Послышался звук отодвигаемой шторы, и женский голос с издевкой произнес:

– А вот приз от нашего Театрального Клуба ты точно заслужил.

Девушка – на вид ровесница Уилла – в форменной юбке и блузке, подошла к изножью кровати Уилла. Стройная, спортивная, с кудрявыми пшеничными волосами до плеч и васильково-синими глазами. Крошечные веснушки. А еще – ехидная кривая усмешка, немного не сочетавшаяся с ее милым лицом.

– Приз «За Самое Драматическое Появление в Истории Центра», – уточнила девушка. – Залить директора кровью с ног до головы – ничего лучше не придумаешь, чтобы привлечь к себе внимание.

«Она мое внимание точно привлекла», – подумал Уилл.

– Уилл, это Брук Спрингер, – представила девушку Роббинс. – Брук станет твоим проводником на первые несколько дней.

– Она тебе все покажет и поможет обосноваться на новом месте, – добавил Макбрайд.

– Вечно мне поручают безнадежные случаи, – произнесла Брук с милейшей улыбкой.

– Мне уже лучше, – сказал Уилл. – А у меня шрам останется?

– От травмы или от времени, проведенного со мной? – поинтересовалась Брук.

– Думаю, я всегда смогу вернуться сюда, чтобы меня подштопали, – ответил Уилл.

Брук хихикнула.

«Хороший знак», – подумал Уилл.

После того как медсестра проверила все его медицинские показатели, ему позволили встать с кровати. Медсестра велела ему явиться на осмотр через два дня, избегать физической нагрузки и побольше отдыхать. Сотрясения мозга он, по всей видимости, не получил, но в случае появления каких-либо симптомов должен был придти и рассказать о них. Медсестра настояла на том, чтобы Уилл сел в инвалидное кресло, а Брук настояла на том, чтобы именно она вывезла Уилла на этом кресле из больницы.

№ 86: НИКОГДА НЕ НЕРВНИЧАЙ, РАЗГОВАРИВАЯ С КРАСИВОЙ ДЕВУШКОЙ. ПРОСТО ПРИТВОРИСЬ, ЧТО ОНА ТОЖЕ – ЛИЧНОСТЬ.

– Значит, вот так ты развлекаешься, – сказал Уилл. – Возишь парней в инвалидных колясках.

– Тс-с-с, – прошептала Брук. – Подумают, что у тебя с головой еще не все в порядке.

– Давай встретимся в моем кабинете завтра утром, в девять, – сказала Роббинс. – Обсудим твое расписание и учебную программу. Мистер Макбрайд согласился стать твоим консультантом.

– Если ты не против, Уилл, – сказал Макбрайд.

Уилл ответил, что он очень даже не против, встал, пожал руки Макбрайду и Роббинс, и они вкатили коляску в коридор. Брук указала на электромобиль для гольфистов, стоявший неподалеку. Сбоку на нем красовался герб Центра.

– Экипаж ожидает вас, сэр, – сказала она.

В корзине за сиденьями лежала дорожная сумка Уилла. Брук села за руль. Уилл устроился рядом с ней. Он чувствовал пульсирующую боль над бровями. А еще у него ныло в боку, и болела левая лодыжка, и несмотря на то, что солнце согрело воздух почти до тридцати градусов, ему все равно было нестерпимо холодно. Но после всего, что ему удалось пережить, нынешние ощущения накрепко вернули его в собственное тело, и это, как ни странно, придало ему уверенности.

– Это все, что ты привез с собой? – сказала Брук. – Путешествуешь налегке.

– Привычка, наверное.

– А теперь скажи: какое твое первое впечатление?

– В шесть лет у меня просто классно получался Скуби-Ду [9].

Брук посмотрела на Уилла, сдвинув брови.

– Сколько у тебя было черепно-мозговых травм?

– Ни одной, насколько я помню. Плохой знак?

– Я имела в виду твое первое впечатление от школы, балбес, – объяснила Брук.

Она стянула волосы в хвостик, закрепила заколкой, завела двигатель машины и вывела ее на дорожку. На ногах у нее были высокие замшевые кроссовки с логотипом Центра.

– Ты откуда приехал?

– Мы много где жили.

– Семья военного?

– Нет. А ты откуда?

– Вопросы буду задавать я, мистер Новичок. – Брук махнула рукой в сторону зданий, мимо которых они проезжали – ни дать, ни взять, фотомодель на игровом шоу, демонстрирующая призы. – Тут кухни. Там охрана и гараж. Надеюсь, ты догадываешься, что это наиболее будничная часть кампуса.

«Можно подумать, я не знаю, что означает слово «будничный». – Уилл был слегка задет, и это заставило его спросить:

– А хочешь послушать, что я знаю о тебе?

Брук искоса глянула на него, но вместо того, чтобы произнести: «Ну-ка, ну-ка» (а Уилл точно знал, что на уме у нее именно эти слова), буркнула:

– Да что ты можешь знать про меня?

– Тебе пятнадцать, – сказал Уилл. – Ты единственный ребенок в семье. Семья состоятельная. Ты играешь на скрипке. Ты выросла в небольшом городке в Виргинии, но жила, по меньшей мере, в двух испаноговорящих странах, потому что твой отец работает в Государственном Департаменте…

Брук нажала на тормоза и испуганно воззрилась на Уилла.

– Откуда тебе это известно? Ты читал мое досье?

Уилл покачал головой и улыбнулся. Брови Брук сошлись на переносице, глаза сердито сверкали. Она принялась барабанить пальцами по рулю, ожидая объяснений и всем своим видом давая понять, что терпеть не может ждать.