Дикий мир. Колонисты - Сергей Извольский Страница 28

– Блин, надо было втроем идти. Один налево, второй направо, один дальше по рельсам, – меня глодала мысль, что сейчас мы обязательно ошибемся, и по той дороге, которую не выберем, через максимум километр будет жилье.

– Да, засада… Куда пойдем? – Геша пристально на меня посмотрел.

Сердце забилось так, что чувствовалось всей грудной клеткой. Разум мне орал сказать ему идти вместе по дороге, в любую сторону. У него за спиной висело ружье, и даже то, что оно у него, а не у меня, не мешало чувствовать себя спокойно. Понимая, что вот еще секунда – и предложу идти вместе по дороге, я заговорил, сам того не желая:

– По уму разделиться надо. Быстрее людей найдем. Давай ты дальше по шпалам, а я по дороге пойду.

– Уверен? А если…

«Да ну в жопу, какой уверен, фигню спорол, пошли все-таки вместе», – сказал я про себя. Вслух выдал нечто другое:

– Я-то не уверен, просто думаю, что доктор наш там устал уже. Да и ждут люди.

Говоря это, чувствовал некоторое облегчение. Вроде тогда, не пойдя на крики, мы друг другу четко все обосновали, но осадок остался. Притом такой, несмываемый. У меня, по крайней мере.

– Да… ждут. Давай монетку кидать, кто с ружьем пойдет.

Я чуть не засмеялся. Думаю, в паузе он тоже от своего внутреннего голоса выслушал.

– Брось ты, я даже стрелять не умею, – Геша сначала хотел возразить, потом, подумав, кивнул, соглашаясь.

– Я на крайняк на дерево заберусь, не парься. К тому же у меня план есть, сейчас увидишь. Все, помчали, время теряем. Хотя погодь, попить дай.

Сделав пару больших глотков и утерев рот рукавом, отдал бутылку, которую Геша засунул обратно в ружейный чехол, на манер сумки висевший у него за спиной. Ружье он давно уже нес так, чтоб изготовиться в момент можно было.

Мы молча пожали друг другу руки, притом не как обычно, а по-взрослому, крабом. Невольно как-то получилось. Потом Геша смотрел как я, стараясь не оставлять следов, отошел боковыми шагами к краю насыпи и прыгнул в придорожную канаву, закрыв лицо руками от тонких, но крепких веток. Приземлившись, чертыхнулся, почувствовав, что на дне канавы прилично воды, которая потихоньку просачивается в туго зашнурованные берцы. «Ну дебил, план у него», – в который раз за последнее время поразился я своему поступку и начал быстро передвигаться по центру канавы, раздвигая податливый кустарник.

– И долго ты так?

– Метров пятьдесят, наверное, потом по берегу еще столько же, чтоб на дороге следов не было.

– А в этом что-то есть… но следы же останутся все равно.

– Мне кажется, снег скоро пойдет, – я разговаривал с ним, не оборачиваясь, все так же продираясь через кустарник, – и вообще, здоровая осторожность суть синоним клинической паранойи.

Оглянулся – Геша все так же стоял, глядя мне вслед.

– Иди уже, чего встал, – на что он махнул рукой и двинулся. Я отвернулся и попер через кусты дальше.

– Мы еще встретимся, Алекс, обязательно встретимся! – услышал я возглас, произнесенный с пародией на голос главного мушкетера страны.

– Но пасаран! – вскинул я сжатый кулак, уже не оборачиваясь. Нахлынула бесшабашная веселость, впрочем ненадолго.

Выбравшись из канавы, шел я в темпе, пытаясь быстрее удалиться от переезда. В мыслях начал непроизвольно себя накручивать – вспоминались всякие ужастики. Которые при спокойной обстановке, дома к примеру, могли вызвать лишь снисходительную улыбку, а сейчас цепляли. Больших сил стоило сдерживаться, гоня от себя все эти мысли. Еще и то, что оглядывался часто, способствовало, конечно. Когда ждешь чего-то со спины, всегда как струна натянутая. Через полчаса ходьбы я уже был готов сорваться на бег, еле сдерживался. Постепенно прошло, по мере того как начинали все сильнее ныть мышцы ног. Да и холодало, а подмокшие ноги начали промерзать. Это плохо – надеялся, что от ходьбы высохнут быстро.

Все чаще и чаще сморкался на ходу, и чувство было такое, что уже заболеваю. Мышцы ломило, навалилась усталость. Последние полчаса пер на автомате, даже не оглядываясь. Пальцы ног уже не чувствовал. Сопли потекли ручьем, и сморкался я по-колхозному, прикрывая пальцем одну ноздрю. Вытирал нос или рукой в перчатке, или рукавом горки, а так как ткань и там и там жесткая, то, естественно, нос уже на каждое касание отзывался противным жжением. Теперь, чтобы высморкаться, приходилось перчатку снимать, причем делать это часто напрягало.

Усталость накатила так, что даже вчерашние болячки не чувствовал. Отстраненно рассматривая крупные хлопья начавшегося снегопада, я с тоской думал о том, что у меня даже зажигалки нет костер развести, согреться.

В знак населенного пункта практически уперся. «Клязь» – гласила стандартная дорожная табличка. Ни одного дома, впрочем, видно не было – привычно лес да лес везде, но дорога шла вверх, и метров через сто подъем заканчивался. Не замечая усталости, эти метры я почти пробежал.

За небольшим изгибом дороги увидел около десятка домов вдоль дороги. Надо многими из них навстречу падающему снегу неспешно поднимался дым из труб. «Есть люди!» – мелькнула радостная мысль. Внутри появилось немного спокойствия – ведь и после аварии, и сейчас, пока шел по пустынной дороге, невесть чего успел надумать – фантастики слишком много читаю в последнее время.

Между тем уже подошел к первым домам и остановился в нерешительности, не зная, в какой сунуться. В одном из дворов около поленницы набирал дрова дед, который при моем приближении выпрямился и смотрел на меня. Напротив него я и остановился.

– Отец, здравствуйте! – крикнул первое, что пришло в голову.

– И тебе привет… – Дед помедлил и, чуть склонив голову, продолжил: – Сынок. Ты поздороваться только зашел аль интерес какой имеешь?

Прищурившись, я присмотрелся внимательнее. Глаза слезились, видел немного мутно – после радостной пробежки организм мне напоминал, что его ресурсы не безграничны. Когда присмотрелся, чертыхнулся негромко. Отец, блин, сначала и не рассмотрел особо – дед оказался вовсе и не дедом. Лет максимум на двадцать меня старше, просто заметная седина с толку сбила. Да и поза сгорбленная была, когда глаз его выхватил.

– Есть телефон у вас? Позвонить срочно надо, люди рядом умирают.

– Эво как… – отбросил мужик в сторону охапку дров и выпрямился, – телефон… телефоны не фурычат во всей деревне с ночи: ни сотки, ни этот, обычный. Как гроза прошла, а может и раньше того, мы особо ими и не пользуемся. Да и с грозой-то вместе еще и электричество жопой гавкнуло. Что за беда-то, говори, люди с чего умирают?

– С поезда иду, на железной дороге авария большая, – я махнул рукой в сторону, откуда пришел, – погибших много, раненых тоже.

– О как… беги быстрей в конец деревни, справа предпоследний дом, там Серега живет, у него грузовик есть, он в город на нем сегодня собирался.

Не дожидаясь, пока седой договорит, я уже сорвался с места. Пробежав несколько десятков метров, понял, что опоздал. Со двора зеленого дома, предпоследнего по правой стороне улицы, уходили вдаль по дороге широкие следы от спарки колес. Подумав секунду, я двинулся обратно. Надо разузнать у мужика, сколько мне еще до населенного пункта пилить.