Долг воина - Джульет Э. Маккенна Страница 28

— Как видишь, покойный сьер Тор Канселин перестроил все в рациональном стиле, — вполголоса заметил Камарл.

Темар только что перестал спотыкаться на лестнице, ведущей к посыпанной гравием аллее, когда увидел перед собой здание. Хотя резиденция Д'Олбриота тоже перестраивалась, в частности, к ней прибавили крылья, Темар одобрил новый дом, в котором удачно переплелись старый и новый стили. Но, очевидно, Тор Канселин презирал такой компромисс. Строгий квадратный фасад сверкал правильными рядами окон, начиная от самых высоких на нижних этажах и заканчивая маленькими чердачными, полуспрятанными под фронтоном, венчавшим стену. Все линии были ровными, все углы прямыми, и лишь геометрический орнамент украшал светлый камень. Эти же прямые углы повторялись в четких очертаниях посыпанных гравием дорожек и живой изгороди парка, а вместо непокорных цветов узор создавали разноцветные камешки. Редко высаженные деревья были подстрижены по всем правилам искусства, так что ни одна веточка не нарушала совершенство их форм.

— Ну, что ты думаешь? — хихикнул Камарл.

— Поразительно, — робко выдавил Темар.

— Это отличный пример рациональной архитектуры, — заметил Камарл, — и, на мой вкус, она чересчур строга. Но старый сьер был одним из первых приверженцев этого зодчества, которое тогда входило в моду. В наше время стиль смягчился.

Они подошли к двери, расположенной точно в центре фасада, и Камарл улыбнулся ждущему лакею.

— Хорошего праздника, Джетан. Нет, не беспокойся, я знаю дорогу.

Слуга низко поклонился, а Камарл свернул в длинный коридор, ведущий к задней части здания. Ложные колонны из полированного золотистого камня выступали из белой штукатурки стен, поддерживая сложный фриз, который протянулся над дверями, переходя в затейливую лепнину потолка.

— Тут все выглядит более живым, — заметил Темар.

— Да, рациональный стиль — это хорошо, но и от наследства предков нельзя отрекаться, верно? — Камарл почему-то развеселился. — Смотри под ноги.

Темара поразили зеркальный мраморный пол и замысловатый декор, среди которого юноша пытался распознать мифические фигуры.

— Когда мы были детьми, мы сбегали от наших нянек, брали каминный коврик и частенько катались здесь, — ухмыльнулся Камарл, показывая на белое пространство, инкрустированное крапчатыми рыжевато-коричневыми линиями.

Темар засмеялся, но подумал, что вся эта отборная керамика на высоких столиках, должно быть, ужасно страдала от расшалившихся детей. В коридорах его юности не было такой опасности. Там обшитые панелями стены украшались только величественными статуями на постаментах; чтобы сдвинуть одну, требовалось не менее трех человек. С темных балок над головой свисали флаги, и простые шелковые портьеры обрамляли высокие окна, дабы не впускать сквозняки из обитых железом ставней. Но юношу позабавила воображаемая картина: положительный Камарл, производящий здесь опустошение.

Его взгляд упал на цветистое блюдо, выставленное на одном из столиков. Аримелин, плетущая сны, сидела в своей беседке, и деревья напомнили Темару узор, выгравированный на его мече — подарке деда перед отплытием в Кель Ар'Айен. Этот клинок был изготовлен для его дяди, который должен был стать следующим сьером Д'Алсенненом до того, как Черная оспа унесла все жизни.

— Каменный дуб, — внезапно произнес Темар. — Я мог бы взять каменный дуб в качестве моей эмблемы?

Камарл рассеянно захрустел пальцами.

— Не помню, чтобы какой-нибудь из крупных Домов использовал его. Архивариусам придется проверить младшие Имена, но мы могли бы доказать, что преимущественное право остается у Д'Алсенненов.

Поможет ли это ему стать на равных с этими дворянами, вечно щеголяющими своими нарядами, спросил себя юноша. Его дед никогда не нуждался в показной роскоши: лица и Имени было достаточно, чтобы внушать уважение и богатым, и бедным.

— Мы пришли.

Камарл кивнул ждущему лакею, когда они достигли конца коридора. Листья и цветы лепного фриза обрамляли фигуру лебедя. Невероятно, но лебедь был словно живой — с гневно расправленными крыльями, выгнутой шеей и головой, висящей прямо над притолокой, как будто он готовился клюнуть каждого, кто под ним пройдет.

Темар засмеялся.

— Просто чтобы напомнить людям, с кем они имеют дело, — улыбнулся Камарл.

Лакей опытным движением распахнул двустворчатую дверь, и Камарл небрежно прошел внутрь. Темар, весь напряженный, держался рядом.

— Люди будут приходить до самого вечера, а потом идти дальше, в другие места, — пробормотал Д'Олбриот. — Мы здесь для того, чтобы общаться, а не говорить о торговле, так что не позволяй никому давить на тебя по поводу колонии.

И как же это сделать, не нанося оскорбления, молча удивился Темар, но послушно отправился вслед за Камарлом по просторному залу. Его высокий потолок являл собой еще один триумф лепного искусства. Лебеди, цветы, банты, животные и птицы в обрамлении гирлянд — все слишком стилизовано и фантастично, чтобы служить еще чем-нибудь, кроме эмблем, решил Темар. По контрасту простые стены оказались только фоном для внушительной коллекции картин в золоченых рамах. Застекленные двери в глубоких нишах с трех сторон зала выходили на террасы, где Темар мельком углядел нежную зелень листвы. В южной, внутренней стене тоже имелись ниши, расположенные как раз напротив дверей. В тех нишах интимным кружком стояли стулья, обитые обманчиво неброской серебряной парчой. На каминах из гладкого белого мрамора возвышались огромные букеты лилий, золотистые розы в белых вазах на резных столиках из фруктового дерева наполняли воздух дивным ароматом.

Две юные дамы занимали одну из ниш. Обе милые, розоволицые, но, как положено, скромные, в тусклых шелковых платьях золотисто-медового и шафранного цветов. Девушек украшали ожерелья из жемчуга и алмазов.

— Барышни, — темные глаза Камарла потеплели от любви, — разрешите познакомить вас с Темаром, эсквайром Д'Алсенненом. Темар, я имею честь представить тебе старших барышень Тор Канселин, Резиаллу и Ирианну, моих самых дорогих подруг.

Обе грациозно присели в реверансе сначала перед Темаром, затем перед Камарлом.

— Вы ужасно рано, — упрекнула старшая, в медового цвета платье, с очаровательными светло-карими глазами на подвижном лице.

— Леди Чаннис прибыла как раз перед вами. Она навещает нашу матушку, — поведала младшая сестра, не сводя таких же карих глаз с Камарла.

Резиалла, старшая, шагнула мимо Темара к пустой галерее.

— Давай пройдемся, пока гости не собрались. Уверена, ты хочешь посмотреть картины.

Темар понял намек, такой же очевидный, как пинок в голень.

— Барышня.

Она быстро увела его от Камарла и своей сестры, шелковые туфли шелестели на тростниковых циновках.

— Это сьер Тор Канселин, который был дядей Иншола Резкого, — весело объявила она, показывая на портрет лысоватого мужчины. Он стоял, опустив голову, со скрещенными на груди руками, и черная мантия, наброшенная на его плечи, едва выделялась на фоне темных грозовых туч.