Повелитель Ижоры - Александр Егоров Страница 28

Двое стражей Ижоры пробормотали что-то на неважном русском, обещая отвести дорогих гостей куда следует. Молодой ярл Филипп может быть спокоен.

– Обойму отдай, – потребовал молодой ярл. – Чтоб я был спокоен.

Дозорные переглянулись и поскучнели.

– Потом верну, – добавил Фил, усмехнувшись.

Парнишка разрядил «Макарова» и отдал обойму Филиппу. Тот спрятал ее в карман. Видно было, что пистолет в порядке и даже смазан.

– Молодой ярл, ты ведь скажешь конунгу: я первый тебя увидел и челом бил, – попросил взамен обезоруженный. – Реально первый.

Напарник глянул на него с досадой.

– Еще кто кого чем бил, – проворчал Филипп.

Парни не поняли и на всякий случай опять склонили лохматые головы.

– Вот это прием, – присвистнула Ленка.

Лесная тропинка вела прочь от реки: провожатые как могли растолковали, что ведет она куда надо. Их наречие являло собой адскую смесь: диковинные славянские обороты тут соседствовали с уличным жаргоном начала двадцать первого века (Ленка с Ником узнали немало знакомых отцовских словечек). Между собой парни говорили по-своему («не-ет, не карьяла, ватьялайста», – объясняли они). Тот, что лишился пистолета, назвался Янисом, а другой и того смешней – Ториком.

– Извара недалеко, – говорил этот Торик, с виду – обычный деревенский раздолбай, только с копьем. – Придем скоро, скоро.

– О тебе, молодой ярл, мы с детства слышим, – рассказывал Янис, который был в дозоре за старшего. – Все ребята верят: хорошее время настанет, если молодой ярл Филипп приедет из своей земли и возглавит дружину. И Велко, колдун из Суоярви, еще весной писал нашему сотнику: звезды говорят, не в кое время ждите гостей… Сотник, конечно, не рад был…

Надо было признать: этот Янис неплохо болтал по-русски. Он не умолкал даже на ходу:

– Мы вас сразу приметили, но поначалу окликать страшились… а скажи, ярл Филипп, далеко ли твое княжество?

– Да вот оно, тут, – отвечал Фил честно. – Только наше время еще не пришло.

Что-то это означало для Яниса, потому что он покивал и больше не спрашивал.

Сосны шумели и роняли шишки. Ник оглядывался по сторонам и поминутно спотыкался. Филипп старался идти ровно. Ленку он взял за руку, она подчинилась.

Тропинка вывела их на просеку. Вначале в траве сама по себе нарисовалась колея (чему никто не удивился), а потом стало ясно, что дикое пространство вокруг приобрело привычный вид: под ногами была дорога, по которой можно было идти, и даже было куда – прямиком к их деревне, к Изваре.

– А если в другую сторону? – спросил Ник.

Янис объяснил, что дорогу эту проложили в незапамятные времена, и ведет она от Извары к переправе. Речку там можно перейти вброд, а за переправой дорога продолжается лесом, лесом, и так до самой Невы, где есть укромное место для торговли и всего такого, и зовется это место не как-нибудь, а Усть-Ижорой. Вверх по течению, мимо волока, поднимаются пришлые варяги – они идут в озеро Нево, в Альдегаборг, и дальше, до Новгорода. Ходят мимо той пристани и торговые лодьи от фризонов, саксинов, из других далеких земель, а охраняют их те же варяги, когда надежно, а когда и нет. Вниз же по Неве спускаются корабли, груженные серебром и тканями и много еще чем.

Но ижорцы никогда не ходят к Неве без спросу. Им нельзя покидать пределы Инкеримаа, земли Ингвара. Конунг настрого запрещал им это. Боги гневаются на тех, кто нарушит запрет. Ходят туда только дальние дозоры, в которые они, Янис с Ториком, мечтают попасть, когда еще немного вырастут.

Деревня близилась. Сперва, как водится, запахло дымом и навозом, а уж после показались и первые приземистые домишки. Они были сложены из тесаных бревен, с подслеповатыми окнами, с прорезанными под самой крышей продухами: традиция, решил Фил. Зато в окнах красовался обычный турецкий термопластик.

Дорога раздалась вширь и превратилась в целую улицу. Первых собак, непочтительно встретивших гостей, пришлось отгонять древком копья. Парни, как две капли воды похожие на Яниса с Ториком, склоняли головы в приветствии, некоторые шли следом. Взрослых видно не было.

Из-за частокола выглядывали девушки, интересовались. Девушки эти (заметила Ленка) в большинстве носили местные наряды, льняные, легкие, из домотканой выбеленной холстинки. Но были и странности. Кожаный поясок на одной девице был подозрительно похож на тот, что висел у Ленки дома в шкафу – из прошлогодней коллекции «Prada»; y другой, белобрысой и краснощекой (типичная доярка, решила Ленка), на пухлой руке поблескивали золотом недешевые часики. Две или три девчонки вышли на улицу в джинсах и спортивных тапочках. Совсем как дачницы. Только велосипедов не хватало.

Глядя на Фила с Ником, девицы поочередно краснели и даже забывали поклониться.

Чьи-то искрящиеся весельем глаза показались Филу знакомыми.

– филлипп, – окликнули его. – Узнаешь меня?

Перед ним стояла девчонка в джинсах и довольно прозрачной маечке. Худенькая, стройная. Нездешняя. Чем-то похожая на японку.

– Диана? – Фил смотрел и не верил. – Привет, Диана.

Ленка выпустила его руку.

– Привет и тебе… мой ярл, – девушка рассмеялась. – Долго же ты до нас добирался.

– Ты и тогда уже все знала? Там, в клубе? А почему не рассказала?

– А ты бы мне поверил? – Взмахнув рукавом, она откинула назад свои темные волосы (от Ленки не ускользнул насмешливый взгляд в ее сторону).– Ты же… о другом думал.

Не обращая ни на кого внимания, она обняла Фила за шею и шепнула на ухо:

– Да и на ногах ты еле стоял. Никогда не ешь столько таблеток.

Тут она посмотрела на Ника:

– Малыш, и ты здесь? Как я рада.

Ники также был расцелован в щеку. Он стоял ни жив ни мертв, и даже не нашелся, что ответить. Фил глядел на него с усмешкой.

Янис и Торик, как два стреноженных коня, нетерпеливо переминались в сторонке, не смея прервать беседу. Ленка злилась.

– Еще увидимся, – пропела Динка на прощанье, и гости продолжили путь.

Они прошли мимо низкого бревенчатого дома, выстроенного «покоем», по-варяжски – с крышей, поднятой над срубом на высоких столбах. Дожди и время сделали бревна серебристыми.

– А тут что? – спросил Филипп у провожатых.

– Гостиница, – старательно выговорил Торик.

– Откуда тут гостиница?

– Пришлые руотси ставили, – продолжал Торик, краснея. – Много лет. Они тут костры наряжали.

– Кого наряжали?

Парень смутился. Начал перебирать русские слова, какие знал. Наконец выдавил из себя что-то вроде «крепость».

Помог его разговорчивый друг. Выяснилось, что лет тридцать назад шведские пираты повсюду в этих местах строили свои дозорные башни – «костры». При башне обыкновенно имелась ограда в виде земляного вала. Всё это вместе по-свейски называлось «борг», – припомнил Янис чужое слово («поори», – повторил его друг на своем наречии). В ограде ставились дома и домишки и вот такой общий дом, для пиров и собраний.