Охота на Уршада - Виталий Сертаков Страница 28

— Ты ошиблась, уважаемая. — Эль-Хаджа настойчиво возвращал меня к македонской речи. — Купить мяса и фруктов ты можешь в любой из лавок на становище. Там же, в шатрах, тебе покажут бой петухов…

— Твой знакомый не слишком любит гостей, — проворчал Ромашка. — У меня слюнки текут от одного вида сладких ягод.

— В юрте двое с заряженными арбалетами, — бесстрастно доложила Кеа. — Один целится в Толика, домина, другой ждет команды. Совсем недавно здесь были рыцари Плаща, оставили здесь свои вещи… наверное, для стирки. А то, о чем ты спрашивала, домина, зарыто у него под полом овчарни.

— Это замечательно. — Я улыбнулась мирабу самой сахарной из своих улыбок. Он закинул в пасть несколько фиников и покосился на ятаган, висевший на перевязи у входа.

— Ручаюсь, старый ишак, у тебя в ножнах давно свила гнездо саламандра, — сказала я.

От звука моего настоящего голоса Эль-Хаджу подкинуло на локоть в воздух. Это выглядело так, словно под ним взорвалась бомба. Довольно смешно.

— Прикажи своим дуракам в юрте разрядить арбалеты.

— Слава Всевышнему, домина, вы живы? Впрочем, что я несу, простите меня… Тут всякое болтают, на Шелковом пути много злых языков.

— Не делай вид, будто не узнал меня.

— Клянусь здоровьем матери, не узнал.

— Мы так и будем стоять у входа?

— Умоляю вас, высокая домина, простите недостойного. Заходите, располагайтесь, пусть мой дом станет вашим…

— Он и так мой, или ты подзабыл? — Ступив на войлок, я незаметно, но чувствительно пнула толстого плута в лодыжку.

Он заквохтал, как опроставшаяся курица, но терпеливо снес обиду. Ходжа раскидал своих ленивых родственников, мгновенно устроил нам фруктовый завтрак, барбарисовый чай и послал мальчика за бараниной. Пока он суетился, я разглядывала в прорезь кошмы его двор и хозяйство.

Наместник выделил мирабу немалую территорию на Шелковом пути. За высокой оградой юноши разгоняли кровь прекрасным тонконогим аргамакам. Несколько карабаиров кашкадарьинской породы стояли взнузданные, их нагружали хурджунами, наверняка полными медных монет. Женщины отмывали громадный казан; наверняка вечером кормилось не меньше двух десятков слуг. Кроме рабов в платках и девушек в привычных хиджабах, я кое-что заметила на заднем дворе.

Там сушились подозрительно знакомые серые плащи.

— С каких это пор, ака, ты нанимаешь рыцарей Плаща в охрану? Слишком много серебра собрал за месяц саратан?

— Прости, высокая домина… — Эль-Хаджа усердно прятал глаза, пока я не ухватила его двумя пальцами за кадык. Бача с опахалом пискнул от ужаса, но я пригвоздила его формулой к полу, а тем двоим, что прятались за мягкой стенкой с арбалетами, устроила слабость желудков.

— Ты слышал про караван из страны Бамбука?

— Да, высокая домина. Они прибудут через одну зарю.

— Что о них известно?

— Вне сомнений, у них куча денег. Наверняка получат ярлык на проход в Александрию. Вероятно, их примет сам таксиарх Антион. Ходят слухи, что в караване настоящие принцессы… Они сорят деньгами, они встревают во все состязания, даже в байбу…

Мальчик принес чашку с жареной бараниной. Ромашка и Кеа накинулись на еду. При виде живого нюхача, которого мой оруженосец запросто таскает в заплечной корзине, жадные глазки мираба чуть не выпали на щеки.

— Что известно об этом Антионе?

— Ээ… Его назначили вместо погибшего диадарха Аристана. Ходят слухи, что Аристан где-то заимел живой Камень пути, и за этот Камень благородного грека обезглавили мятежники. Еще ходят слухи, что нынешний вояка Антион скоро получит лавры и картуш диадарха. Живется нам при нем несладко. Он даже с хозяев воды требует рабочих для рытья ям, неслыханная наглость…

— Стало быть, нового хозяина крепости не слишком любят?

— Его не любят даже солдаты в самой Александрии…

— Теперь скажи, что слышно обо мне.

— Но… Домина, прости меня, я…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты не отправлял деньги с тех пор, как исчез мой муж. Ты решил, что можно прикарманить нашу долю, так? Ты, наверное, перегрелся тут, или выкурил слишком много шиши? Ты позабыл, что сделала я с Эль-Мусром, мирабом в городе Пенжаби? Он утаил кувшин меди, верно? Нынче он мочится под себя и не узнает собственных детей.

Толстяк всхлипнул и повалился ничком, делая тщетные попытки вылизать пыль с моих сандалий. Появись этот комедиант на подмостках Зеленой улыбки, особенно в Риме, его ждали бы лучшие театры. Но я не собиралась его убивать. Напротив, я была жутко рада мерзавцу, как давно потерявшемуся брату.

— Домина, я… прости, прости. Я ничего не потратил. Я обменял медь на серебро. Я зарыл для тебя тридцать мин серебра, я ждал, что кто-то придет…

— Отчего же ты не отозвался, когда я попросила риса?

— Я испугался, домина. Верные люди донесли, что высокий дом Ивачич не вернулся с Плавучих островов. Болтали, что его видели в зиндане смертников, в крепости Молг, это недалеко отсюда, к северу…

— Я знаю, где это.

— Я испугался, домина. Под пыткой он мог выдать тайное слово… От дома Ивачича никто не приходил. Зато явились рыцари Плаща из Бухрума, их прислал председатель биржи Гор-Гор. Они заявили, что ты украла у председателя нечто важное. Они пригрозили мне и моей семье. Они сказали, если я тебя встречу…

— Можешь не договаривать. Это их штаны сушатся у тебя во дворе?

— Они… Домина, у них бумага от мушшарифа Бухрума и от судьи в Джелильабаде. Они сказали, что не уйдут, пока не арестуют тебя. Если тебя арестуют в другом месте, их оповестят.

— Ты сказал им, что на тверди Великой степи их суды никто не признает?

— Я не стал дразнить шакалов, домина.

— И где они сейчас, эти ловкачи?

— За неделю они устали ждать, — хихикнул мираб. — Они где-то там, на регистане. Скорее всего, ставят медяшки на боевых кабанов. Сегодня большое представление.

— Дай мне двоих лучших… — Я не договорила, он понял и послал мальчишку.

Явились двое тощих, неразличимых, безмятежно уселись на корточки перед чисто выметенным айваном. Внешне они ничем не отличались от скопища местных нищих. Но у каждого из преданных слуг мираба за щекой хранились отравленные иглы.

— Домина, я умоляю тебя… Рыцари Плаща тебя даже не узнают, ты похожа на северную дэви…

— Обещаю, что не буду их убивать. Мне нужны твои парни для другого. Они понесут то, что у тебя спрятано пол полом овчарни.

Эль-Хаджа побледнел, затем покраснел. Я спокойно держала в капкане его хитрую душонку.

— И принеси мне десять мин серебра, остальное передашь человеку Рахмани. Мы сами разберемся.

— Высокая домина, лучше я тебе отдам все серебро и…