Жажда снящих - Юлия Остапенко Страница 28

– Неудачный день?

Даже не оборачиваясь, я понял, что это не человек. И даже не по вибрирующему тембру голоса и не по запаху – эти гады после дезинфекции, бывает, вообще ничем не пахнут. Все проще: только долбаные интуристы, подсаживаясь к незнакомцу в баре, начинают разговор этой фразой, которую они подслушали в наших фильмах.

Но Андрей отошел к другим посетителям, и я решил: почему бы и нет? К тому же к темильцам я всегда относился неплохо, у них денег до хрена, прямо как у наших японцев, и берут они все подряд. Не всучить ли ему тот треклятый комбинезон, подумал я мимоходом (профпривычка, мать ее так!), а сам уже оборачивался с нашей традиционной улыбкой. Ну, то есть не нашей. Американской. А впрочем, один черт.

– Ну, как сказать, – проговорил я. – Может ли быть неудачным день, в котором целых две хорошие новости?

– Две новости? – переспросил темилец и, кажется, огорчился. – Так много?

Я б решил, что он издевается, если бы не работал в межпланетном космопорте уже… нет, давайте я не буду говорить, сколько лет, а то напьюсь. В общем, болтая с ненашим, никогда не знаешь, чего там у него на уме, так что лучше ничему не верить и ни на что не вестись. На всякий пожарный.

– Ну, для кого и много, – согласился я. – Для меня да, много, пожалуй. Но только если эти новости – первая: я продал наконец эти драные пестики. А вторая: я заработал себе на выпивку. Это – новости. И вот это уже поганая новость, верно?

Темилец задумчиво подергал мохнатыми ноздрями. Он был даже по-своему симпатичный и чем-то мне нравился.

– Поганая? – переспросил он, и я понял, что общий у него неважный.

– Плохая, – пояснил я. – То есть никакая. Никакущая. Совсем. Тоска.

– Тоска, – кивнул темилец. Это слово он знал. – У меня рейс перенесли. По – техническим – причинам – на – двое – орбитальных – суток, – подняв когтистый палец, продекламировал он, передразнивая диктора. Вышло смешно.

– Да ну? – удивился я. – Не слыхал, чтоб переносили. Не повезло.

– Повезло! – возразил темилец и радостно затрепетал развесистыми ноздрями. – Посидеть! Отдохнуть! Не бежать. Не торопиться. Пить… – Он ткнул пальцем в мой стакан.

– «Отвертку».

– Да. «Отвертку». Хорошо.

– Не когда это изо дня в день, – сказал я и очень глубоко вдохнул. Будь тут Андрей, он бы драпанул, потому что, когда я очень глубоко вдыхаю, это значит, что сейчас меня понесет. Но темилец этого не знал, поэтому остался сидеть у стойки. И меня понесло. – Изо дня в день одно и то же! Ты живешь и живешь, и ничего не меняется. Утром просыпаешься в своей постели, она всегда белая, консьержка меняет ее дважды в неделю. Ты моешься, чистишь зубы мятной пастой, потом завтракаешь синтетикой и пьешь какую-то дрянь типа кофе, а иногда какую-то дрянь типа чая, и это уже такое разнообразие! Потом едешь на работу, иногда, если везет, попадаешь в пробки или получаешь штраф по электронной почте. Потом заваливаешься в этот долбаный магазинчик и двенадцать часов подряд впендюриваешь всяким лопухам хлам, который им на фиг не нужен, слушаешь их нытье. И если они что-то покупают, это уже праздник и новость, которую ты обмываешь вот в этом барчике, потому что тут дешево и знакомый бармен не станет подливать в водку воды. Потом едешь к своей подружке, если она не сильно устала на своей такой же тупой работе, у вас секс, а потом ты вырубаешься и – бам! – утром все по-новой. И так вот уже… но я сдохну, если скажу тебе, парень, сколько лет, так что лучше не спрашивай.

Я умолк и залпом выпил «отвертку», смачивая пересохшее горло. Со стуком поставил стакан на стойку. Стало обидно. И от того, что вот четвертака уже и нету, а еще – от того, что этот темильский лапоть все равно ни хрена не понял.

Но зато он был – как это Машка называет – активным слушателем. Сочувственно похлопал ноздрями и сказал:

– Изо – дня – в – день. Все то же. Ничего нового. Это же счастье. Это счастье. Ничего нового. Это хорошо.

– Да иди ты с таким хорошо, – мрачно сказал я и завертел головой в поисках бармена. Этот гад хихикал в углу с какой-то роскошной девкой. Черт, как же я первый-то ее не заметил! Сижу тут с этим уродцем… Ну все, поезд ушел. Андрей – он парень шустрый. Мне тут уже ничего не светит… Да мне ей даже выпивку купить не на что. Как обычно.

– Смотри, – сказал темилец.

Я посмотрел. Он стащил с запястья какую-то штуковину вроде браслета – большинство представителей техногенных рас таскают такие, обычно это датчики или еще какая чушь, ограничивающая права человека. Ну да они-то не люди, на их права нашим демократам чхать.

– Чего это? – шмыгая носом, спросил я. От «отвертки» меня чуток развезло, настроение было лирическое.

– По-вашему… – Темилец задумался, потом выдал: – Случайнитель!

– Рандомизатор. Так круче звучит, – сказал я, хотя круче, конечно, не звучало. Слыхал я про эти штуковины, только забыл, какая раса их использует. Темильцы, значит.

– Знаешь, как работает?

– Ну, вроде он вам каждый день генерирует новую жизнь. Так по ящику говорили. В передаче «Их нравы».

– Не жизнь, – поправил темилец. – Ситуацию. Совершенно новая ситуация каждый день. Не так, как вчера, все не так. Так, как вчера, – никогда не бывает, ни одного повтора. Нас заставляют, – пожаловался он. – Я в межгалактической фирме по производству слухов.

– По производству чего?!

– Слухов. Как это… сенсаций! Долго объяснять. В общем, у меня должна быть разная жизнь. Очень разная. Чтоб везде успеть.

– Круто, – сказал я с завистью, потому что вот это-то и впрямь было круто. – И ты что, недоволен?!

– Недоволен. – Опахала ноздрей печально повисли. – Потому что хорошо, когда одинаково. Когда – не-из-мен-но. Когда – изо – дня – в – день. – Он будто смаковал каждое слово, а я глядел на него, как на идиота.

– Чего ж ты работаешь-то там, если тебе, – идиоту, добавил я про себя, – такая жизнь не нравится?

– Как – чего? – моргнул темилец. – Я там работаю.

Ясно. Ясно, что не понять мне такого подхода к жизни.

– Вез-зет, – снова протянул я и забывчиво потянулся к пустому стакану.

– А хочешь, дам на денек?

Я опасливо покосился на железку. Работа в сфере сбыта галактического хлама научила меня с крайней осторожностью относиться к незнакомым механизмам, особенно не предназначенным для использования людьми.

– А тебя, это… не уволят? За несанкционированное использование и все такое…

– У меня же рейс отменен. Так что все равно, завтра я буду тут. И без… случайнителя.

Ну, в его языке эта фигня определенно как-то иначе называется. Интересно как? Хм, будто это бы мне что-то сказало.

– А давай, – согласился я. Как минимум забавно. Машке покажу, она такие штучки любит. А завтра утром все равно в этом баре увидимся. Рандомизатор, не рандомизатор – быть мне на этом же самом месте. Мало какой-то дурацкой машинки, чтобы вывернуть жизнь человека наизнанку…