Звездная ночь - Клаудия Грэй Страница 28

— Я понимаю не больше тебя. Слушай, а есть разница междупризраками и привидениями? Ну, например, призраки — это ужасно плохиепривидения или что-нибудь в этом роде?

— Нет. Два названия одного и того же. — Он положил ладоньмне на руку. — Нужно рассказать миссис Бетани.

— Что? Ни в коем случае! — Я вцепилась в его свитер, и герб«Вечной ночи» — два ворона по обеим сторонам меча — смялся под моими пальцами.Только тут я сообразила, как это должно выглядеть для какого-нибудь стороннегонаблюдателя, и быстро положила обе ладони ему на грудь, как сделала бывлюбленная девушка. — Балтазар, если мы ей расскажем, она начнет расспрашивать,что я делала там, в этой комнате.

— А что ты там делала?

— Пыталась понять, почему она принимает в «Вечную ночь»людей.

Балтазар немного подумал над этим, но перед нами стоялиболее насущные проблемы.

— Мы можем сделать вид, что хотели там встретиться. Но тыувидела это до того, как я успел подняться.

— Да, пожалуй, это сработает, — согласилась я. — Мы сЛукасом... в общем, один раз мы с ним туда поднимались.

Темные глаза Балтазара сощурились при упоминании Лукаса.Кажется, он почувствовал, что я испытываю, вспоминая часы, проведенные сЛукасом в той комнате. Меня снова окатило теплой волной — я представляла, какцеловала Лукаса, как лежала в его объятиях, как укусила его и пила кровь,которую он отдал мне добровольно. Неужели все это отразилось на моем лице? Вовсяком случае, голос Балтазара сделался суровым, когда он произнес:

— Вот и хорошо. Так наша история будет более правдоподобной.Я сам ей расскажу, тебе не нужно при этом присутствовать. Я скажу, что тыслишком смущена и не можешь прийти сама.

— Это как раз правда.

— И тогда она будет приглядывать за призраком и, возможно,расскажет твоим родителям про нас с тобой. Убьем сразу двух зайцев.

— Да, пожалуй, это сработает. — Чувствуя себя окончательноизмученной, я снова прислонилась к плечу Балтазара. — Я потом так и не смоглауснуть. Мне кажется, что я прямо тут и упаду.

— Я бы тоже не заснул. — Он погладил меня по руке. — Почемубы тебе не вздремнуть?

— Математика начнется только через час, но мне не хочетсявозвращаться в свою комнату.

Я думала, он спросит почему, но Балтазар просто похлопалсебя по ноге, предлагая ее в качестве подушки. Ложась на землю и устраиваяголову у него на бедре, я сначала почувствовала себя неловко, но он положил мнеруку на плечо, а я слишком устала, чтобы сопротивляться сну. И в первый раз задолгие часы я почувствовала себя в безопасности.

За несколько следующих дней слух о моем новом «романе»облетел всю школу. Мы с Балтазаром встречались после уроков и вместе шлизаниматься в библиотеку. Все это мы делали и раньше, но теперь мы еще держалисьза руки, и, вероятно, это выглядело как страстная влюбленность. Я видела —многие искренне не понимали, что такой зрелый, сексуальный парень, какБалтазар, нашел в рыжеволосой зануде, помешанной на астрономии, но вроде быникто не сомневался, что отношения у нас взаправдашние. Кортни даже попыталасьснова начать унижать меня на уроках, но это выглядело слишком нелепо, а потомуне раздражало.

Я все гадала, знает ли о нашем «романе» Ракель, но спроситьне могла. Мы с ней разговаривали, но после той ночи, когда я видела призрака,она старалась по возможности избегать меня. Когда я заходила в комнату, она тутже придумывала предлог, чтобы уйти, а когда я пыталась начать разговор,отвечала только «да», «нет» или «хорошо» до тех пор, пока я не сдавалась и незамолкала. Забавно, но до этого я и не догадывалась, сколько времени Ракельпроводила в комнате, — на самом деле слишком много. Я видела, что с ней не всев порядке, а что-то из сказанного мной только усугубило ситуацию, но не знала,как до нее достучаться.

Единственный человек, из-за которого я по-настоящемубеспокоилась, не создал мне никаких проблем. Как-то вечером я вышла в большойзал и увидела обычное сборище — все болтали, бездельничали. За одним из столовближе к двери сидели над шахматной доской Ранульф и Вик. Вик выгляделисключительно серьезным, несмотря на свою гавайскую рубашку. Он сделал ход конем,со стуком поставив его на новую клетку.

— Чувствуешь беду? О да, думаю, что чувствуешь.

— От твоей-то бестолковой игры? Уж какая тут беда. —Съязвить сильнее Ранульф не мог.

Он склонился над доской, обдумывая следующий ход, а Виклениво потянулся и тут заметил меня. Я вздрогнула и хотела отойти, но Вик встализ-за стола и подошел ко мне.

— Эй, — начал он, переминаясь с ноги на ногу, — как дела?

— Довольно неплохо. Думаю... думаю, нам нужно поговорить,да? — Оказалось, что это еще труднее, чем я ожидала. — Насчет Балтазара.

— Я хочу тебе сказать только одно. — Вик положил руку мне наплечо. — Ты тоже мой друг. И я хочу, чтобы ты была счастлива.

— О Вик! — Слишком растроганная, чтобы что-то сказать, япросто обняла его.

Уткнувшись мне в плечо, Вик приглушенным голосом произнес:

— Мне нравится Балтазар. Он нормальный парень.

— Да, верно.

— Но ты уже сказала Лукасу, да? Или собираешься ему сказатьв ближайшее время? Потому что нехорошо это от него скрывать.

— Мы с ним скоро должны обо всем поговорить. — Я не сталапосвящать Вика в подробности нашей грядущей встречи в Ривертоне. Зачем ещебольше втягивать его во все это? — Я решила, что лучше так, чем посылать письмоили сообщение.

— Наверное, это тяжело — быть все время далеко друг отдруга.

— Очень тяжело. Если бы Лукас был здесь, все сложилось быпо-другому.

Вик самодовольно ухмыльнулся:

— Да уж. Тогда бы мой сосед по комнате побивал меня вшахматы, а не наоборот.

Ранульф даже головы от доски не поднял.

— Я слышу твои оскорбления и намерен заставить тебязамолчать своей победой.

Вик не знал только одного — что я расскажу Лукасу всю правдуоб игре, которую затеяли мы с Балтазаром. Все на самом деле будет отлично.Осталось преодолеть только одно препятствие, самое важное из всех: моиродители.