Лазурное прошлое - Эва Бялоленьская Страница 28

— Он принес тебе цветок? Принес. Сказал «роза для Розы»? Сказал!

— Он имеет право принести розу и имеет право говорить! Мне что, надо было ему кляп в рот всадить?!

— Да!!

— Слушай ты, мохнатый!..

Вдруг Ночной Певец согнулся, и его вырвало на ковер.

— Я не хотел!.. Не хотел! — стонал он, пока девушка вытирала ему рот уголком смоченного водой полотенца.

— Ясно. Я не сержусь. Сейчас скажу служанке, чтобы тут прибрала. Певец, говорят, что ты подкрадываешь объедки, точно бездомная дворняга. Видишь, чем это заканчивается! Стыд какой. Возвращайся к себе и ложись. А служанка пусть принесет тебе настой ромашки.

Она проводила удрученного парнишку до его жилья. Они расстались там, где разделялся коридор. Роза спешила. Сегодня ей предстояло много работы. Три «супружества», несколько отвратительных «здравствуй и прощай», быстро умыться, на бегу поправить краску на лице, а под конец — молодой Наблюдатель и белое вино в ее комнате, среди мягких подушек и безделушек. Она только надеялась, что горничная хорошо вычистит ковер и окропит его духами.

Когда она с приклеенной профессиональной улыбкой выпроводила, наконец, последнего клиента и с облегчением закрыла за ним двери, обе луны — Гигант и Яблоко — уже успели пройти добрый кусок своего обычного пути. Она вспомнила про Ночного Певца. И задумалась над тем, что произошло. Маленький ревнивец, злюка и такой дерганый! Ох, и попортит он ей еще кровушки, пока поумнеет. Но тут же ее охватила волна сочувствия. Бедняжка, он так плохо себя чувствовал. А больные дети, как известно, всегда капризничают. Девушка стерла остатки помады и пудры, освежила лицо мокрым полотенцем. Потом переоделась в будничное платье. Ей еще не хотелось спать. И Роза решила заглянуть к Ночному Певцу. Он наверняка уже спит, тогда она просто убедится, что у него все в порядке.

Роза пробежала через две галереи и влажный от росы сад. Коротко и хлестко ответила на грубую шутку ночного дозора. Потянула за ручку знакомой двери и потихоньку вошла. Она еще никогда не заходила внутрь, только провожала мальчика до дверей. Слабый огонек свечки, стоявшей на столе, почти не освещал помещение.

— Кто там? — раздался испуганный голосок Певца.

— Это только я, — тихо ответила девушка. — Ты еще не спишь так поздно?

От горящей свечки она зажгла еще три, стоявшие в подсвечнике. Стало светлее. Вот, значит, как живет этот ребенок! Голые стены, случайная тяжелая мебель темного дерева. Голый дощатый пол. Несколько полок, на них какие-то свитки пергамента… И даже игрушек нет никаких. Настоящая тюремная камера.

Мальчик лежал на краю огромной двойной кровати, завернувшись в плед. И, наверное, по сравнению с большим своим ложем, казался еще меньше, чем обычно. На столике, так, чтоб можно было дотянуться, стояла кружка, а на полу — таз.

— Меня снова рвало, — жалобно признался он. — И мне все время холодно…

— Болит что-то?

— Живот.

Роза опустила ладонь на его лоб.

— Ты же весь мокрый!

— Я вспотел, — прошептал он. — Не знаю почему, ведь я весь трясусь.

— А где горничная на этой галерее?

— Не знаю, вчера она дала мне чаю и ушла к себе.

Была середина ночи. Роза прикусила губу и пообещала себе, что утром устроит служанке такой скандал, какого тут еще никто не слышал.

— Кажется, я заболел, — сказал Певец. — Только неправда, будто это от еды с помойки. Я не ем такого, Роза. Ты же мне веришь. Правда? Я же не пес… лаять нельзя… нельзя лаять… — бормотал он все более бессвязно.

Роза поняла, что у него сильная горячка.

— Подожди-ка тут, солнышко, — мягко сказал она. — Я пойду позову кого-нибудь на помощь.

* * *

Если посреди ночи молодого мужчину будит громкий стук в дверь, а, открыв ее, он видит на пороге красивую молодую женщину, то в голову ему могут прийти две мысли. Либо «какой чудесный сон», либо «предстоит интересная ночка». Творитель Имбирь был таким сонным, что склонялся к первой версии. Но от последних остатков сна избавил его решительный тон посетительницы:

— Позови господина Ястреба!

Имбирь сообразил, что открыл дверь в том, в чем спал, то есть совершенно голый. В панике он попробовал было захлопнуть дверь, но нога женщины, ловко втиснутая между косяком и створкой, помешала ему.

— Я ищу Творителя Ястреба!

— Нету его! — взвизгнул Имбирь, прячась за дверью.

— Я знаю, что он тут живет. Не ври, поганец, а то яйца оборву! — пригрозило явление женского рода.

— Ястреб три дня назад уехал к родне, потому что дочка его сестры замуж выходит. И здесь только я сейчас. Я у Ястреба практику прохожу! — быстро прострекотал Имбирь.

— Практикант Ястреба? Значит, тоже Творитель?

— Творитель. — Имбирь высунул из-за створки дверей верхнюю часть торса, чтобы коридорная лампа осветила знак Круга и Пламени — эмблему его касты.

— И медик? — переспросила женщина.

— И медик. Я уже почти заканчиваю учебу, — честно добавил он.

— Значит, ты уже знаешь достаточно, чтобы не убить больного. Годится, — заявила она решительным тоном, не терпящим возражений. — Собирай манатки. Тебя работа ждет.

* * *

— Его рвет, и у него горячка. Похоже, отравился чем-то, — сказала Роза молодому магу.

Имбирь, не веря глазам своим, смотрел на пациента. Потом нерешительно повел руками и коснулся носа больного.

— Это не пес!! — с бешенством прошипела девушка.

Имбирь даже подскочил.

— Прошу прощения… — растерянно пробормотал он. Потом вложил пальцы в пропотевшие волосы на лбу ребенка.

— Высокая, намного выше нормы. Почти двадцать восемь по шкале, — забеспокоился он. — Его вырвало? Можно посмотреть на рвоту?

Роза смутилась:

— Я как раз прополоскала таз перед выходом.

— Ничего. — Имбирю удалось скрыть облегчение, которое испытал, узнав, что не придется делать неприятный анализ остатков полупереваренной пищи. — Если это острое расстройство желудка, то поможет строгая диета, рисовые кашки, отвары из трав и средство от горячки. Но я еще проверю, что у него внутри делается.

Он положил руку ребенку на живот:

— Болит? Где? Тут внизу?

Палец Творителя легко нажал на впалый живот.

— Ннн… — отрицательно пробормотал мальчик.

— Выше?

— Умгу…

Ладонь лекаря подвинулась выше. Имбирь использовал талант для исследования тканей. Закрыл глаза. В пространстве его внутривидения проплывали десятки скоплений различных пятен, полосок и точечек. Дальше, дальше…