Столица Сибири 2029. Берег Монстров - Андрей Орлов Страница 28

– Есть особый деликатес, – спохватился Серега и выкопал из груды вещей в углу коробку с тусклой этикеткой, изображающей жизнерадостного котенка. – Ломанули тут в прошлом месяце один заваленный магазин… «Вискас». Корм для кошек, – объявил он торжественным голосом. – Стал еще вкуснее. Балуемся помаленьку. Надеюсь, ваша собачка не откажется от деликатеса?

Молчун не отказался, заскулил, завилял хвостом и чуть не откусил Сереге руку, когда тот навалил ему в прихожей полную тарелку. Мы стали извлекать из рюкзаков свои продукты – от нашего стола, как говорится.

– Вяленая рыба, – пожал плечами Виктор. – Сразу видно, мутанты – по плавникам. То есть речных мутантов вы едите, а сухопутных – почему-то брезгуете. Впрочем, дело хозяйское…

Из вежливости я попробовал жесткое мясо, вымоченное в острых приправах, отбивающих вкус. Желудок остался на месте, но предложение отведать еще «вот этого зелененького» я вежливо отклонил. Серега прыгал вокруг стола, разливал водку по стопкам. Этикеток бутылки не имели и очень походили на те, что пролежали несколько столетий на морском дне. Пить не буду, – решил я, невольно принюхиваясь. Пахло спиртом. Я перехватил настороженный взгляд Ольги – она тоже не собиралась пить эту бурду. Но мы почему-то промолчали, когда в предназначенные нам стопки забулькало мутное пойло.

– Мужики, – пробормотал я, – я, конечно, все понимаю… Но где вы водку добываете? – я покосился на галерею пустых бутылок под батареей. – Вы, кстати, уверены, что это водка?

Обитатели квартиры № 243 дружно засмеялись.

– Тринадцать лет уже, мил человек, чуть не каждый день эту гадость потребляем, – доверительно сообщил Серега. – Я раньше мало пил, но с такой, блин, жизнью… Думаешь, почему мы еще живы, в ходячих мертвецов не превратились? Почему нас не берут заразы? Из-за нее, проклятой, – он выразительно постучал ороговевшим ногтем по стеклу. – Спирт, он, если вдуматься, любую заразу убивает. А с лекарствами и прочими антибиотиками у нас, как понимаешь, труба…

– Вопрос-то ставился не об этом, – ухмыльнулся Виктор. – Где берем, уважаемый, там уже нет. Я, собственно, и до тех страстей был не дурак заколдырить. Как появлялась лишняя копеечка – так сразу на целевые расходы… Чем меньше зарабатывал, тем больше пропивал, в общем. Водка дорогая стала на закате человеческой эры. Триста рублей – минималка за бутылку в 2016-м – да это же форменный грабеж! А мужики в гаражах – вон там, – он кивнул на лоджию, – сами гнали паленку и продавали всем желающим по сто пятьдесят. Нормальная водка, – пожал он плечами. – Не аквавит, конечно, но никто не умирал, как правило. Весьма закаляет организм. А когда жахнуло, гаражи завалило вместе с клиентурой и производителями… Мы перебивались тут с Серегой с виски на текилу – «Горожанка» под боком, в воронку провалилась – вместе с торговым залом, со складами. Мы ночами рылись, пытались проделать лаз в воронку. И повезло – откопали полость, балки под землей нарастопырку встали, и мы пролезли на склад. Потом неделю темными ночами таскали в дом продукты и спиртное. Квартиру забили – чуть пол не провалился. Народ там бегает, стреляет, бандюки баб насилуют, а мы с Серегой таскаем и таскаем, как прилежные муравьи… Ни разу не попались. Но ничто в этом мире не вечно под луной, – философски изрек Виктор, закатив глаза к потолку. – Все прошло, прошло и это. Выпить нечего, еда кончилась, а животной пищей мы тогда еще не питались… И вдруг ударило по голове: а почему не докопаться до гаражей? Что там было заныкано у «коммерсантов»? А это рядом, через дорогу – ну, мы с Серегой однажды «лунной» ночью и вышли на промысел. Дело было летом, земля не мерзлая, копали две ночи, и вот, пожалуйста, – Виктор подбоченился, и под ним едва не треснул шаткий стул. – Откопали полный гараж паленой водки. Семьдесят с лишним ящиков, почти полторы тысячи бутылок… Было больше, но половина разбилась, жалко. Ну, и опять героическая летопись, как мы с Серегой это дело перепрятывали. Не спрашивайте куда, не скажем. Это конфиденциальная информация.

– Невероятно, – пробормотал я, отыскивая в физиономии нашего спасителя следы запущенного алкоголизма. Но почему-то их там не было. И Серега выглядел вполне здоровым для своего возраста и рода занятий. Действительно, что им будет с полутора тысяч бутылок? – А говорят, что много водки бывает.

– Относительно всё, – вступил в беседу Серега. – С одной стороны, много, с другой – катастрофически мало. На пару лет еще хватит, – он покосился на перегородку между комнатами. – Если Агдамычу, конечно, не наливать. Думаете, почему его Агдамычем назвали? Давно это было. Ушел из дома – ну, типа погулять, на него иногда находит – и пропал с концами. Помянули мы парня, а только похмелились наутро – является. Счастливый от ерунды. Где-то раздобыл мешок консервов и бутылку «Агдама» – ну, того самого, белого крепленого, девятнадцать «оборотов» – самого легендарного в СССР вина. А где раздобыл, как, почему? Его ведь много лет не производят. Сам не помнит, где взял. Видимо, разрыл чьи-то «коллекционные» запасы. Вот и прилипло погоняло – а вообще, его Вовчиком звать…

Помянули «квартиранта», видимо, зря. В соседней комнате загремела бочка, раздался душераздирающий стон. Похмельный господин вывалился в коридор, схватил ключи, висящие на крючке. Отпрыгнул перепуганный Молчун.

– Во хрень… – раздалась сиплая ругань. – Допился, собаки мерещатся…

– Агдамыч, ты куда? – встрепенулся Виктор.

– Пойду, полетаю… – буркнул «квартирант», открывая дверь. – Хреново мне что-то…

– Далеко не улетай… – Виктор дождался, пока захлопнется решетчатая дверь в подъезде, схватился за полную стопку. – Ну, давайте, господа, а то согрелась уже. Не чокаясь, за надежду.

Водка была ужасной. Я не пил ее несколько лет, но пока еще помнил, чем приличная водка отличается от фальсифицированной. Рука машинально потянулась к мясу. Ольга тоже выпила – глаза прыгнули на лоб.

– Боже правый, как вы ее пьете…

– Согласен, – допустил Виктор, – не совсем качественно произведенная продукция. Да нормально пьем, сударыня. Дело привычки. А как еще прожить? – он сокрушенно вздохнул. – Чем больше друзей, тем хуже печень. Вы не подумайте, мы ведем здоровый образ жизни. В первой половине дня стараемся много не пить, утром пробежки делаем – кросс по лестнице – вверх, вниз, если на улицу выходить страшно. Пресс качаем, тренировки проводим регулярно. Книжки вон читаем, обсуждаем создавшееся в стране положение. Интеллигенты же, как не поболтать о политике…

Рюмки долго не пустовали. Ольга сделала страшные глаза, посмотрела на меня жалобно, дескать, не пей, Иванушка. Неисповедимы пути Господни: выпили ВСЕ. Даже Ольга – уже не хватаясь за горло и не пытаясь опорожнить желудок прямо на стол. Зашумело в голове, снизошло невиданное расслабление. Мы жевали собачье мясо вперемешку с рыбой, оживленно болтали. На мой вопрос, остались ли люди на массиве, или данная троица – последние из когда-то многочисленного племени могикан, Виктор пожевал губами и пустился в пространные рассуждения. В том плане, что люди есть. Немного, но есть. Затаились – кто в подвалах, кто в бойлерных. Иногда пересекаются с нашей троицей, здороваются по-соседски. Но лучше с ними не встречаться. Недобрые они, настороженные, боятся чего-то. Половина этой публики – давно мутанты, выглядят безобразно, хотя фактически – те же люди. Днем их не увидишь, прячутся по норам. Ночью добывают пропитание. Время все расставило по местам – выживают сильные и хитрые. Последняя зима была особенно лютой, люди пачками замерзали. Даже непонятно, кто остался – народ разбился на мелкие группы, каждый за себя и своих близких, попыток создать колонию и действовать сообща давно не наблюдалось…