Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин Страница 28

"Какого чёрта! — думал он про себя. — Я для чего вытаскивал корабли из Артура, угробил "Севастополь"? Чтобы этот напыщенный болван свёл на нет все усилия ради своего самодурства?"

Адмиралы в упор смотрели друг на друга.

Рожественский вздохнув потянулся к коньяку и снова наполнил обе рюмки.

— Не будем ссориться, Роберт Николаевич, дело у нас общее, будем стараться понимать друг друга.

— Разумеется. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, но ведь вы сами спросили моё мнение и разрешили его высказать. Кроме того, позвольте высказать ещё одну мысль.

— Конечно. Но сначала… За Государя! — поднял бокал командующий.

— Слушаю вас, — продолжил он, когда бокалы опустели.

— Вопрос о временной маневренной базе перед прорывом во Владивосток. Я считаю, что нужно "пропасть" для японцев за неделю-другую перед этой операцией, причём, когда мы будем уже совсем рядом с Японией. Я долго думал об этом. Времени хватало. Вот смотрите – архипелаг Бонин. Совсем недалеко от самого Токио, но связи с Японией не имеет. Даже если какой-то патриот-абориген доставит известие о нашем нахождении там, то это потребует неделю времени минимум – Тóго не посмеет стронуть туда главные силы: а может мы уже ушли оттуда и разминёмся с ним в океане. Мы там сможем чуть ли не месяц приводить суда в порядок и готовится к завершающей операции.

— Так ведь в этом случае мы можем вызвать в это место и крейсера из Владивостока и ещё усилить эскадру! — загорелся Рожественский.

"Клюнуло!" – усмехнулся про себя Вирен и тут же ответил. — Конечно! Как я об этом не подумал! Разумеется можно подтянуть "Россию" и "Громобоя" к нам, тогда мы станем ещё сильнее.

"Надо бы и на будущее стараться подавать идеи так, чтобы "гениальные озарения" приходили в его голову и как бы он сам додумывался до какого-то решения." – подумалось Роберту Николаевичу.

— Я думаю послезавтра мы соберём совет всех флагманов и командиров кораблей и там обсудим наши ближайшие и последующие действия, — предложил командующий. — А теперь не откажитесь пообедать со мной.

— С удовольствием.

— Только надо продумать как доставить информацию о месте и времени встречи во Владивосток, — задумчиво произнёс Рожественский, — очень не хочется, чтобы об этом знал кто-то кроме нас и Иессена.

— Да, доверять всё это телеграфу и уйме народу под шпицем очень рискованно, — согласился Вирен…

На следующий день, в салоне "Князя Суворова", командира крейсера "Алмаз" Чагина уже ждали Рожественский, Вирен, Фелькерзам и капитан второго ранга Семёнов.

— Проходите, Иван Иванович, — пригласил Рожественский, — присаживайтесь.

Чагин, сев за стол, вопросительно посмотрел на адмирала.

— "Алмазу" предстоит чрезвычайно важная миссия, настолько важная, что я вам приказываю в течении двух дней демонтировать все пушки и сдать их вместе с боезапасом на вспомогательный крейсер "Урал". Из офицеров вам будут оставлены только штурманы и механики. Значительную часть матросов тоже переведём на другие корабли.

— Зиновий Петрович, но как же… — глаза кавторанга казалось начали вылезать из орбит.

— Дослушайте сначала, — прервал его командующий. — Необходимо как можно скорее доставить информацию, которую повезёт капитан второго ранга Семёнов. Я, даже вам, при всём моём уважении и несомненном доверии не могу сообщить, что это за информация. Но от этого может зависеть судьба войны. Счёт идёт на минуты, поэтому, если вы сможете разоружить "Алмаз" раньше, то сообщите немедленно.

— Но почему надо разоружать крейсер?

— Вы пойдёте в Севастополь. Вооруженный корабль турки через проливы не пропустят. Могут и так не пропустить, поэтому, на всякий случай, вас там будет ожидать гражданский пароход, на который вы передадите Владимира Ивановича. В этом случае можете догонять эскадру и получите обратно свои пушки.

А за несколько часов до этого у Рожественского был такой же неприятный разговор с Семёновым.

— Владимир Иванович, у меня к вам поручение чрезвычайной важности, но, боюсь, оно вам не очень понравится.

— Ну что вы, Зиновий Петрович, я выполню любой ваш приказ. Не сомневаюсь, что без необходимости вы не попросите меня о чём бы то ни было.

— Рад слышать. Так вот: в ближайшие два дня вы покинете эскадру и отправитесь в Россию. --- Лицо Семёнова стало вытягиваться. --- Я знаю какой путь вы проделали после интернирования "Дианы", чтобы попасть на вторую эскадру, каких сил и нервов вам это стоило, но, возможно именно поэтому, я остановил свой выбор именно на вас. Мне нужен офицер, которому я могу доверять абсолютно. И не беспокойтесь, война для вас, вероятно, на этом не закончится, мы ещё встретимся с вами и вместе пойдём в бой.

— Зиновий Петрович, я, конечно, выполню ваш приказ, обидно правда, но раз вы говорите, что это необходимо и делаете мне честь остановив на мне свой выбор, то… Жду ваших распоряжений, — Семёнов хмуро прсмотрел на адмирала.

— Я был уверен, что вы меня поймёте. Вот этот пакет, — Рожественский достал из стола объёмистый свёрток, напоминающий современную бандероль и покрытый несколькими печатями, — вы должны доставить во Владивосток. Лично старшему морскому начальнику, кто бы в это время таковым не являлся. В вашем присутствии он должен пакет вскрыть и поместить его содержимое в сейф до сообщения, которое будет отправленно ему позже. Конверты из сейфа он потом тоже должен будет вскрыть в вашем присутствии. Вам понятна задача?

— Так точно! Но…

— Не беспокойтесь. Всё продумано и согласовано. Вы направляетесь в Севастополь, откуда вас литерным поездом доставят во Владивосток. Даже воинские перевозки будут блокированы, чтобы вы успели поскорее.

Эти слова произвели впечатление на кавторанга и обида стала потихоньку уходить. Не зря ему поручают такое дело, если даже эшелоны в маньчжурскую армию будут задержаны, ради того, чтобы он выполнил свою задачу. Семёнов догадался (да и кто бы не догадался), что речь идёт о соединении владивостокского отряда крейсеров со второй эскадрой, ну или взаимодействия их друг с другом.

Из воспоминаний капитана первого ранга Семёнова Владимира Ивановича

…"Алмаз" вышел в море на следующий день после нашего разговора с адмиралами. Несмотря на то, что командующий выразил своё удовольствие крейсеру за быстрое выполнение приказа о разоружении, кавторанг Чагин был в подавленном настроении и я его прекрасно понимал. Я сам проделал путь от Сайгона до Петербурга и от Петербурга до Мадагаскара, надеясь принять участие в бою, и вот снова возвращаюсь в Россию.

Через несколько дней мы подходили к Криту. Там нас уже ожидал пароход Доброфлота. Наверху решили не рисковать и переправить меня на Чёрное море на сугубо гражданском корабле.

А Чагин был счастлив вдвойне: во-первых он имел возможность вернуться к эскадре, а во-вторых на крейсер передали для установки два стодвадцатимиллиметровых орудия и боезапас к ним.