Играй победу! Путь Империи - Владимир Мащенко Страница 28

Первые несколько дней пластуны только тем и занимались, что тренировались в подъеме в аэропланы с оружием и надетыми на спину коробами спасательных приборов и выпрыгивании со всем этим грузом на землю. Когда же весь личный состав сотни научился производить обе эти операции достаточно быстро и с минимальными задержками, на «Микулу Селяниновича» поднялись первые шестнадцать человек для совершения прыжка в небесах. Первым прыгал подполковник Андрей Кольцов, за ним – сам изобретатель прибора Глеб Котельников, третьим – есаул Андрей Шкура. К концу третьего месяца обучения у каждого пластуна, начиная от сотенного командира и кончая последним кашеваром, за спиной было уже по десятку-полтора прыжков из недр завывающего моторами тканево-деревянного аппарата на землю. Действительно, такого в русской армии, да и нигде в мире, еще не бывало!

* * *

И вот теперь бойцы Охотницкой Кубанской пластунской сотни особого назначения, прибывшие на грузовиках от самой Стара-Загоры, укрепляли дорогу между Чалтаджой и Гевньели, превращая ее полотно во взлетно-посадочную полосу для тяжелых аэробусов конструкции Игоря Сикорского. Слава богу, что Регент Николай Николаевич делом чести считал господство России и на земле и в воздухе, и еще полтора года назад на производственной базе Русско-Балтийского вагоностроительного завода было открыто конвейерное производство русских тяжелых самолетов как для Императорского военного воздушного флота, так и для обеспечения деятельности трансроссийских и трансбалканских воздушных перевозок.

Разумеется, пассажирские билеты на «Микулы Селяниновичи» обходились весьма недешево, например, перелет из Петербурга в Киев через Москву обходился аж в двадцать пять целковых, а через Варшаву – в целых двадцать восемь с полтиною, но скорость перемещения не шла в сравнение, да и срочные грузы небольшого веса аэробусами было доставлять гораздо более безопасно и оперативно, нежели поездом или пароходами. Поэтому ежедневные рейсы аэробусов по маршрутам Санкт-Петербург – Москва – Киев – Одесса, Санкт-Петербург – Варшава – Кенигсберг – Берлин, Санкт-Петербург – Варшава – Киев, Санкт-Петербург – Москва – Нижний Новгород – Оренбург пользовались заслуженной популярностью у состоятельных господ. Совершать полеты в небесах – пусть и на пассажирской скамье, а не за штурвалом небесной машины – стало модным в определенных кругах.

К закату на новенькую полосу стали садиться аэропланы. Первыми, еще около шестнадцати часов, приземлились два «Альбатроса Др-1», захваченных болгарами на станции Лозенграда еще в разобранном состоянии вместе с германским конструктором Рентцелем. Заранее приехавшие сюда солдаты русской аэродромной команды быстро откатили к краю полосы и занялись их осмотром и заправкой. Спустя примерно час с севера стали подлетать и приземляться на укрепленную дорогу русские военные «Ильи Муромцы» и «Микулы Селяниновичи» «Русско-Балканских аэролиний». Всего до темноты на поле у взлетной полосы выстроились в ряд двенадцать тяжелых аэробусов – все, что удалось собрать на юге России и на Балканах.

* * *

«Чуть утро осветило пушки», а также склоны Чалтаджийской гряды, когда длинные тени выдавали позиции турецких стрелков, наблюдателей и артиллеристов, засевших в редутах и других укреплениях, первые группы пластунов ОсНаза по двенадцать человек с оружием и приборами Котельникова за спиной стали грузиться внутрь аэробусов. Спустя десяток минут воздушные корабли один за другим поднялись в воздух и, развернувшись над «аэродромом», направили свой полет на запад, в сторону линии фронта. Ровно в шесть часов на позициях славян вновь, как вчера и позавчера, грянули орудия, посылая тяжелые снаряды на головы обороняющихся османов.

Тем временем аэробусы, перевалив горный хребет прямо над турецкими редутами, направлялись по прямой линии в сторону шоссе, ведущего на Константинополь. Над городком Хадемкиой «Муромцы» и «Селяниновичи» составили движущийся круг, и из недр каждого аэроплана спиной вперед стали выпадать кубанцы. Один же «Илья Муромец» начал снижение, явно идя на посадку на поле рядом с городком. Как только он закончил пробег по скошенной стерне, из него выскочили восемь пластунов, таща с собой две пушки Гочкиса, станки для них и упаковки снарядов. Спустя три минуты первое орудие было уже установлено на станке и дало очередь в сторону набегающих от Хадемкиоя турецких аскеров.

Приземляющиеся с парашютами пластуны сбивались в группы и, ведя плотный ружейно-пулеметный огонь по туркам, перебегали от одного естественного укрытия к другому, сбивая огнем и взрывами ручных бомб системы Кольцова (вот когда пригодилось его маньчжурское изобретение!) растерянных турок, и все больше углублялись в улицы Хадемкиоя.

Развернувшиеся в небе аэропланы тем временем возвращались к месту взлета, чтобы вновь загрузиться пластунами из Охотницкой Кубанской сотни…

* * *

…На наблюдательном пункте генерала Васила Кутинчева он вместе с генералом Радко Дмитриевым и русским генерал-лейтенантом Брусиловым внимательно следили за темно-зелеными солдатскими цепями, упорно продвигающимися под огнем к турецким фортам Гамидие №№ 1 и 2.

Третий болгарский пехотный полк ценой больших потерь сумел прорваться под самое укрепление, но сил прорваться внутрь болгары уже не имели.

– Господин Кутинчев, думается, ваших орлов стоит поддержать огнем тяжелой артиллерии. Иначе полягут зря все…

– За гаубицами уже послано. Но стянуть артиллерийский кулак раньше полудня никак не возможно: земля раскисшая, упряжки не могут быстро тянуть орудия и зарядные ящики, да и орудийные дворики устроить не успеваем.

– Поздно, поздно будет! Алексей Алексеевич, ведь погибнут же, и успешный перелом боя пропадет втуне! Вся надежда только на русские войска!

– М-да… Ситуация… Сами ведь знаете, ваше превосходительство, что русские полки назначены для углубления прорыва и последующего марша к Царьграду! Но, видно, тут ничего не поделаешь. Придется, как в семьдесят седьмом году под Плевной, на штыки идти… Адъютант!.. Скачите к орловцам, передадите следующий приказ…

* * *

36-й Орловский полк прибыл в Болгарию еще летом, как официально было объявлено, для празднования тридцать пятой годовщины войны за освобождение Болгарии от турецкого ига, вместе с несколькими другими частями, прославившимися в кампанию 1877–1878 годов. В обозах полков везли и устаревшие ружья, и давно отмененную форму времен приснопамятного Императора Александра Освободителя. В каждом месте исторического сражения, начиная от Свиштовских высот на Дунае и до самой Софии, русские полки устраивали торжественный парад, вместе с частями местных болгарских гарнизонов проходя торжественным маршем по улицам городов, с которых их отцы выбивали османских захватчиков, пятьсот лет кряду уничтожавших славян. Пройдя всю Румынию, Болгарию, заняв Адрианополь, русские тогда дошли до предместий древнего Царьграда-Константинополя, но вступить в его стены и водрузить над древним храмом Святой Софии православный крест им было не суждено. Напуганные перспективой установления русского контроля над черноморскими проливами и вхождения освобожденных славянских земель в состав Российской империи, «великие державы» Запада – Британская и Австро-Венгерская империи, Франция – заставили Александра II остановить наступление и заключить с Оттоманской портой мирный договор, по которому почти половина болгарских территорий вновь попадала под власть турецкого султана…