Коготь берсерка - Виталий Сертаков Страница 28

Здешний праздник подношений Фрейру совсем не походил на буйное гулянье в Старой Упсале. Скорее всего, Хьялти покривил душой и устроил вечеринку исключительно ради приезда Пиркке. Возможно также, старшему хозяину в округе хотелось хоть чем-то подбодрить людей в период бескормицы.

В усадьбу явилось человек сорок гостей, все с ближайших хуторов, включая стариков и грудных детей. Хьялти, хоть и слыл радушным хозяином, никого кормить даром не собирался. Охотники несли тощих зайцев и птицу, рыбаки — мелочь, которую сумели поймать подо льдом, женщины — бобы, репу и другие коренья, а также орехи, сушеные грибы и замороженную ягоду. Пшеничной муки в усадьбе почти не осталось, зато венцом праздника должен был стать запеченный лосенок.

Лосенка поймали чудом. Хьялти объяснил гостям, что в бескормицу лоси ушли далеко на восток, потому волки так и лютуют вокруг поселений. А худосочный лосенок сломал ногу, упал и отстал от стада. Охотникам чудом удалось опередить хищников.

— Если весной к берегам не вернется сельдь, придется жрать россомах, — невесело заключил хозяин. — Хорошо, что попадается салака и всякая костлявая рыбешка.

— Хмель закончился, варим последнее пиво, — повинилась хозяйка. — Вы на нас зла не держите, фрю Пиркке.

— Я буду просить лесовика, чтобы он послал вам много дичи, — очень серьезно произнесла вельва. — Скажите мальчишкам, пусть поймают мне птиц.

— Морские птицы годятся? — почтительно спросили норвежцы.

— Любые птицы. Вечером я отнесу их повелителю.

Из самого большого дома вынесли все, даже разобрали перегородки, отделявшие кухню и коровье стойло. Когда коров повели мимо, Дагу расхотелось есть. Несчастные тощие животные, казалось, состояли из одних ребер, рогов и копыт. Однако праздник никто отменять не собирался. Полы чисто вымыли, кое-где застелили свежие доски. Подогнали их плотно, чтобы создать удобство танцорам. По стенам развесили плошки с жиром, так много, что стало казаться — выглянуло весеннее солнце.

Но до весеннего солнца было еще очень далеко. Дага вынесли из дома, на ветер. С вершины обрыва он смотрел вниз. Таких потрясающих гор дома не было! На умопомрачительной глубине крохотные человечки ломали лед, направляли свои суденышки к центру фиорда, в надежде поймать хоть немного рыбы. Тощие псы крутились подле обглоданного китового скелета. На другой стороне пропасти христиане колотили по железу в своей загадочной церкви. Ослабший к утру буран снова затянул тоскливую песню.

Наконец, вкусно запахло жареным мясом. Дага забрали в тепло, уложили возле почетной скамьи, так чтобы будущий нойда мог хорошенько все разглядеть. Непривычно яркий свет резал глаза. По центру залы, в очаге, пылал целый березовый ствол с обрубленными сучьями. Рядом со статуей Фрейра нашлось место и веселому Бальдру, и Хранительнице очага, и еще двоим, незнакомым Дагу, асам.

Первый рог хозяин поднял за гостей. Это было не совсем правильно, все это поняли, и Даг — в том числе. Первый тост полагалось поднять за богов, или за конунга, или за что-нибудь еще в таком духе. Но Хьялти давал понять, что здорово обижен немилостью высших сил, а Харальда Серая Шкура он воспевать не собирается!

В ответном слове Пиркке пожелала всем скорейшего возвращения рыбы, дичи и весны. Хозяйка усадьбы не соврала — пива хватило далеко не всем, зато браги наварили вдоволь. Здешняя брага имела противный вкус и запах, Даг от нее сразу отказался.

— Варят всякую дрянь, — икнула Юкса. — Зерна нет, корней сладких нет, вот и варят из лесной гнили.

Гости жадно набросились на еду. По древнему обычаю, лосятину запекли на камнях, в специально вырытой яме. Получилось очень вкусно, хотя готовилось долго и неудобно. Челюсти гостей молотили лихорадочно, жирные руки рвали мясо на куски, тощие дети клянчили добавку. Пиркке в парадном одеянии, в шести рядах бус, в змеиных и мышиных черепах, восседала на гостевом кресле. Хозяин усадьбы расположился напротив.

Дагу почти насильно влили в рот спиртного. А потом вельва куда-то делась, и Дага окружили женщины. Все те же, беловолосые, белокожие красавицы, настоящие валькирии, каждой из которых мальчик едва доставал до подмышки. Они что-то делали возле лавки, где лежал закутанный Северянин, как раз в противоположном углу от ясеневой статуи Фрейра. Женщины приволокли обтесанную плоскую колоду, украсили ее сушеными травами, незнакомыми Дагу, цветами и лентами. Получилось «гнездо». В центре положили что-то похожее на половинку огромного птичьего яйца. Зажгли больше ламп, и оказалось, что это не яйцо, а гладко зашлифованная деревянная посудина овальной формы. Белый цвет дерева, словно долго пролежавшего в соленой воде, сбил Северянина с толка. Протяжными волнами понеслись молодые голоса.

Властен ты над всеми,

Ты жилец небесный

И жилец подземный,

Усладитель женщин,

Награждаешь чрево…

Даг вдруг обратил внимание, что все мужчины покинули дом. Неизвестно, случайно так получилось или нарочно, но только в зале очутились одни женщины. Правда, совсем молоденьких девчонок тут не было, зато приковыляли полуживые старухи. На Дага пару раз покосились, но трогать его не стали. Мальчик решил, что, скорее всего, побаивались гнева Пиркке.