Посланник магов - Элспет Купер Страница 28

— Ты один из хранителей! — выдохнул он.

Альдеран с улыбкой прижал руку к сердцу и поклонился.

— Можно даже сказать, что я истинный хранитель. Я всю жизнь пытаюсь восстановить наш орден и собрать те знания о Песни, которые еще сохранились. Это все, что удерживает вуаль между мирами.

Это было просто невероятно. Уголек надежды вспыхнул ярким пламенем.

— Так вот почему ты столько знаешь! — воскликнул Гэр. — И все это время ты позволял мне верить, что для тебя это только хобби, один из интересов! Ах ты хитрый старый… — Он прикусил язык, прежде чем последнее слово сорвалось с языка. — Так вот почему ты ждал меня в Дремене? Ты хотел, чтобы я присоединился к ордену…

Альдеран покачал головой.

— Я был бы счастлив, если бы ты решил присоединиться к нам, но решение ты должен принять сам. Дар, не отданный добровольно, уже не дар. Нет, я был в Дремене, потому что старый друг попросил помочь тебе и потому что он знал: больше никто не сможет этого сделать. Я был рад выполнить его просьбу.

— Это был Ансель?

— Нет, и не спрашивай, кто это был, потому что я не смогу тебе ответить. Я дал слово и не нарушу его.

Гэр глубоко вздохнул. Возможно, это был единственный шанс, и если он не спросит сейчас, другой возможности может не представиться.

— Ты научишь меня?

— Зависит от того, почему ты хочешь учиться.

— Я больше не хочу бояться.

— А знание равно силе. Хороший ответ. — Альдеран поднялся и зашагал по каюте, скрестив руки на груди. — Если я решу взять тебя в ученики, Гэр, тебе придется кое-что для себя прояснить. Ты один из представителей невероятно редкого вида. Ты способен слышать Песни земли, коснуться силы столь великой, что она может поднимать горы, и такой нежной, что она может дремать в бутоне с тысячами лепестков хризантемы не больше твоего ногтя. Это неизмеримый дар, и доступ к таким силам требует определенную цену. Цена эта — самообладание.

Старик развернулся.

— То, что ты делаешь с помощью Песни, важно, но то, почему ты это делаешь, порой важнее. Ты должен нести ответственность за результат, каким бы он ни был. Иногда разница между деянием и бездействием — это разница между глупостью и мудростью. Знание как использовать силу бесполезно без знания, когда ее нельзя использовать. И это первый урок, который я тебе преподал.

Гэр моргнул. Он никогда не слышал, чтобы Альдеран говорил таким тоном. Юноша уже привык к легкому характеру старика, и новая грань его личности, стальная, властная, стала для него потрясением. Мгновение спустя Гэр сказал:

— Понимаю.

— Я был уверен, что ты поймешь. Если бы ты не понял, или же если бы я сомневался в тебе, я не стал бы учить тебя чему-то большему, чем то, как не позволить Песни разорвать тебя на части. Мне неинтересны люди, поглощенные собственным тщеславием и жадностью или одержимые высокомерием. Песнь существует не для того, чтобы служить тебе, хотя служить тебе она будет. Любой владеющий даром способен применять его в избранных им целях, поэтому, выбирая учеников, нужно убедиться, что знание будет применяться мудро.

Альдеран помолчал, словно подбирая слова, но так ничего и не произнес.

Гэр подумал, что же осталось недосказанным. За миг до того, как выражение лица Альдерана изменилось, юноша заметил старую боль, но она исчезла, и теперь старик, выставив подбородок, яростно чесал бороду, словно собака в поисках надоедливой блохи.

— Итак, — снова жизнерадостно заговорил он, — что ты уже умеешь? Можешь сделать вот так?

И прежде чем Гэр ощутил щекотку в сознании, между койками повис жемчужно-белый шарик размером с грецкий орех. Шарик светился мягким серебряным светом: Люмиэль в миниатюре. Внутри всколыхнулась Песнь. Гэр сосредоточился и создал собственный шарик. Синеватый, не белый, он переливался, словно наполненный дымом, но светил так же ярко. Взорвав немало свечей, Гэр в свое время в совершенстве овладел этим искусством.

Альдеран одобрительно кивнул.

— Аккуратно. Мы зовем их «светлячками». Обычно я оставляю это для второго урока, но ты ведь необычный ученик, верно? — В седой бороде сверкнула сдержанная улыбка. — Чему еще ты научился?

— Я могу разжигать огонь, могу управлять воздухом… В основном это простые умения, как ты и говорил. Когда я пытался взяться за что-нибудь более сложное, что-то обязательно шло не так.

— Ты не первый, кто призвал Песнь и понял, что у нее есть зубы. Со временем ты научишься избегать укусов.

— И сколько мне понадобится времени?

— А как далеко ты хочешь зайти?

— Не знаю…

— Тогда я не могу ответить, долгим ли будет путь. Я изучаю Песнь с пеленок, а сейчас я старик, которого беспокоят суставы, а мочевой пузырь будит по ночам. Но мне до сих пор неизвестны пределы ее силы и есть ли у нее пределы. Кто знает, возможно, тебе суждено найти их, если ты на это решишься.

Гэр вытянул палец и коснулся поверхности своего «светлячка». Под пальцем завертелись цвета. Кожу покалывало, она шипела, как шербет на языке.

— Это дар Богини?

— Я склонен так думать. Не все рождаются с ним, но точно так же не все рождаются с хорошим голосом. Если ты веришь, что Богиня награждает некоторых из нас музыкальным слухом, а других благословляет талантом рассказчика, то, думаю, ты сам знаешь ответ.

— Значит, это не грех.

Альдеран ответил не сразу.

— Есть хорошее и плохое, правильное и неправильное, в глубоком смысле этих слов. Некоторые из них Церковь называет грехами. Мы не всегда согласны с ее определениями.

— Это не прямой ответ.

— А ты не задал прямого вопроса.

Гэр нахмурился.

— Звучит так, словно ты хочешь сказать, будто грех — только то, что я считаю грехом.

— Возможно, и так, — весело сказал Альдеран. — И только тебе решать, во что ты веришь, Гэр.

А во что он верил? Вопрос был таким обширным, что Гэр не знал, с какой стороны к нему подступиться, и решил пока оставить эту тему.

— Откуда берется эта сила? Она рождается внутри меня или приходит извне?

— И то и другое. — Альдеран улыбнулся, увидев изумление на его лице. — Это часть нас и нашего окружения, даже земли и воздуха. Со временем ты научишься слышать ее эхо во всем, к чему прикасаешься. К примеру, в некоторых диких животных и птицах она очень сильна. В других созданиях, в основном рукотворных, едва слышна, в них только память, и чем дальше вещь ушла от своих истоков, тем Песнь в ней слабее. Истинно одаренные могут взять пригоршню пепла и услышать Песнь деревьев, которые послужили дровами, а то и увидеть желудь, из которого эти деревья выросли.

Гэр был потрясен. Он понятия не имел, что простая магия, которую он лишь начал осознавать, коснувшись поверхности Песни, способна на такое. Начни с малого, — говорил старик. — Мир велик. Внезапно мир оказался куда больше, чем Гэр когда-либо представлял. Размеры того, о чем он спрашивал у Альдерана, потрясали его.