Проклятье старой ведьмы - Михаил Бабкин Страница 28

– Да что ты! Ничего страшного со мной не случилось. Ну, полежал я немного в сумке, поскучал. Ерунда, мелочи. Представь, что бы с тобой стало, не успей я под тебя прыгнуть. Кости не резина, не склеишь. Просто будь впредь поосмотрительней, ладно?

После чая Бонифаций достал карту, которую он все это время прятал на груди под доспехами, разложил ее возле огня; Шут предусмотрительно отодвинулся от костра подальше. Что-что, а огонь для него был смертельно опасен.

– Так, где это мы? Ага, вот, – Хозяйственный ткнул пальцем в карту, – здесь. Если ехать дальше по дороге, то мы попадем… попадем… прямо к Сторожевой горе. К Лурде, стало быть. Не-ет, туда нам пока не надо. Ну, а если сюда… – рыцарь поднес листок к носу, – если через лес, а потом… Да! Вот пещера Каника – видишь, синий пузатый дракончик в кресле сидит? А здесь, – Боня показал карту Тиму, – развалины и черные фигурки. Они, привидения мерзопакостные. Туда нам и путь держать. Через лес поедем, как раз и тропа имеется. Только опять какая-то ерунда… руки с мечами, что ли? Мелко нарисовано, не пойму. Везет нам на всякие вредные руки, прямо спасу нет! Ну да ладно, разберемся.

Было уже далеко за полночь. Луна спряталась за облака, костерчик еле тлел. Тим и Боня крепко спали, положив головы на живот Шута, как на подушку. Люпа тихо ходила где-то рядом по своим лошадиным делам, похрустывала травой. Шут рассеянно смотрел на звезды: ему-то сон вовсе не требовался. Потому он сразу заметил странную четырехкрылую птицу, которая кругами летала высоко над ними, постепенно опускаясь все ниже. Внезапно птица разделилась на четыре тени: они скользнули вниз, в разные стороны, упали на землю.

– Боня, – Шут затрусил животом, – Тим! Просыпайтесь.

Бонифаций мигом вскочил на ноги. Тимка сел, потер глаза кулаками:

– Шутик, ты чего? Ночь на дворе, еще спать и спать.

– Тс! – Шутик приложил палец к губам. – Тихо. Странная птичка прилетела к нам, с четырьмя крылышками. Покружила, да и развалилась на кусочки. И эти кусочки приземлились рядом.

– Понятно. – Хозяйственный выдернул из-за пояса скакулью саблю, обнажил меч. – Черные плащи, старые знакомые! Тим, подбрось в костер веток и доставай свой кинжал, спать нынче не придется.

Костер ярко вспыхнул, бросил в небо рой огненных мушек. Оранжевый круг света выхватил из темноты край повозки, настороженную морду Люпы; в тишине был слышен только треск сгораемых веток. Боня и Тим стали спиной друг к другу. Шут, замерев возле повозки, растерянно крутил головой по сторонам.

– Эй вы, нежити хреновы, идите сюда! – во весь голос крикнул Бонифаций. – Чего затаились? Мы вас засекли, можете не прятаться.

Нападение было молниеносным. Две черных фигуры безмолвно вылетели из темноты с разных сторон. Одна, с широким черным мечом, атаковала Хозяйственного, другая налетела на Тима. Боня отразил сильный удар железным мечом, одновременно проткнув нападающего костяным клинком: фигура всхлипнула и растворилась в воздухе. В это время второй призрак остервенело выкручивал Тиму руку, пытаясь вырвать кинжал из его пальцев.

– Отдай, гаденыш! – брызжа слюной, визжал черный плащ. – Брось кинжал. Убью!!!

Тим молча вырывался, колотя противника другой рукой куда попало. Шут сильно оттолкнулся ногами от колеса повозки, футбольным мячом врезался в бок негодяя. Черный плащ отпустил Тима и рухнул в костер, огонь сразу охватил его – существо запылало словно изнутри, судорожно запрыгало в костровом пламени, разбрасывая вокруг себя горящие ошметки. Через несколько секунд все кончилось, лишь облако пепла полетело по воздуху.

– Остальные, где остальные? – Бонифаций в боевом задоре скакал вокруг костра. – Что, съели? Давайте сюда, еще угостим!

Тяжело захлопали крылья, словно вблизи принялись выбивать ковер – в предрассветный сумрак, шагах в двадцати от костра, взлетела большая птица. С двумя крыльями. Кренясь, словно подбитый самолет, птица зигзагами помчалась вдаль, в сторону леса.

– Надоели мне эти бандиты тряпочные, – Хозяйственный сорвал пук мокрой от росы травы, протер клинки, – лезут и лезут. Ну, предположим, про саблю они могли не знать, да. Но на кинжал-то один из них недавно нарвался, должны были все ж таки поумнеть!

Тим оглядел Шута со всех сторон – не пожегся ли где, не пробуравилась ли в нем дыра от случайной искры? К счастью, все оказалось в порядке.

– С добрым утром, – улыбнулся Боня, – солнышко встало. Хорошая сегодня погода, то, что надо для путешествия. Чаевничаем и в путь. – Тим почесал в затылке.

– Однако, Боник, как мы теперь отличим эту дурацкую птицу от нормальных? Она же теперь двукрылая, как все. Вот незадача.

– Э-э, – отмахнулся рыцарь, – пустяки. На воробьев можно не обращать внимания, а орлы здесь редкость. Такую здоровую птичку уж как-нибудь не провороним!

Миновал полдень, когда отряд подъехал к лесу. Солнце изрядно пропекло путников на дороге, и лесная прохлада приятно остудила разгоряченные тела.

– Уф, благодать, – Бонифаций шел без доспехов, лениво обмахиваясь здоровенным лопухом, – люблю лес. Тут, ежели с умом, никогда не пропадешь, даже зимой. Корешки съедобные, беличьи кладовые с орехами… Опять же, зайцы бегают. Обожаю зайчатину! А поле – оно от ветра не укроет, костром не согреет. Нет, не люблю я поле. Чего еще я люблю? Пиво люблю. Пожалуй, про пиво не надо, не время. Только настроение себе портить, – Хозяйственный вытер шею лопухом. – Тимка, а ты чего любишь? Про пекси-колу можешь не говорить, и так знаю.

Тимыч лежал в повозке, свесив руку вниз и хватая цветы за головки, Шут ехал на Люпе.

– Кино я люблю, про ниндзей всяких. Как они друг дружку руками-ногами колбасят, по головам палками и цепями лупят. И хоть бы хны, всегда целые остаются! Я вот думаю, наверное, они все резиновые, навроде Шута. Или роботы, изнутри железные, а снаружи человеки.

– Нашел чем удивить, – хмыкнул рыцарь, – я таких балбесов в балагане видел. Нахлебаются отвара кремень-травы, а потом лбом стены прошибают. Или руками кирпичи рубят. Или зубами гвозди из досок вытягивают. Подумаешь, любой так сумеет, если отвар выпьет! Другое дело, где ту кремень-траву взять… Балаганщики свои секреты никому не выдают, не выгодно им.

– У нас такая трава не растет, – Тим сорвал цветок, понюхал его, чихнул, – люди годами особые свойства вырабатывают. Иногда всю жизнь.

– Охота была, – сплюнул Хозяйственный, – делать больше нечего. Лучше объясни мне, что такое кино.

Тим стал увлеченно рассказывать, даже спрыгнул с повозки. Про Терминатора, про Рэмбо, черепашек-ниндзя, Фантомаса, Бэтмена, Робокопа…

– Стоп! – Боня заткнул уши. – У меня в голове все перемешалось. Не хочу я про твоих рэмбомасов ничего знать, своих здесь хватает. Само кино – это что? Колдовство или техника? Или театр?

– Наверное, и то и другое, – задумчиво сказал Тим, – цветные живые картинки на белой материи, со звуком. Очень интересно.

– Значит, колдовство, – кивнул Хозяйственный, – ничего особенного. Тпру! Привал.