Молот Времени. Право сильного - Сергей Лисицын Страница 28

Ого... Наша «зеница ока» сама себя бережет, и горе покусившимся...

Но удивляться и делать мэтру комплименты было некогда, к комнате приближались мягкие шаги нескольких человек. Я выскочил им навстречу...

Теперь правила игры изменились, и не в пользу убийц, – в тесноте коридорчика численность не давала им преимуществ, к тому же они не могли размахнуться и только лишь тупо тыкали в меня своим длинномерным оружием...

Топор звенит о сталь. Потом – скрежещет о кость. Чей-то хрип. Алебарда – прямо мне в грудь. Бьерсард у нее на пути. Снова что-то мягко раздается под лезвием топора. Сапоги скользят по крови. Убийца рычит. Я тоже. И снова: сталь о сталь, о плоть, о кость... Кто-то вопит – пронзительно, долго, на одной ноте. Рукоять мокра от крови, скользит в руках. На лице тоже кровь – чужая. Пронзительный вопль смолкает. И я вновь выскакиваю на лестницу, оставив позади заваленный трупами коридор...

Света в зале прибавилось – от непонятного синего пламени потихоньку занималась стойка.

Калрэйн тоже не терял времени даром – против него сейчас остался лишь один противник. По-моему, ассасин мог и его прикончить, но тянул время, рассчитывая взять живым... Разумно.

Увидев меня, убийца швырнул в Калрэйна глевию, развернулся и помчался к двери.

Я не бросился следом – видел, как пальцы Калрэйна скользнули в рукав, – и понял, что сейчас беглец рухнет, вцепившись в пробитую метательным ножом ногу...

Входная дверь распахнулась, словно приглашая убийцу на улицу, в спасительную тьму.

– Не насмерть! – заорал я магистру Гаэлариху, шагнувшему в зал, но было поздно.

Поздно...

Извилистая голубая молния соединила шлем-бацинет и коротенький жезл, сжатый в руке мага. Негромкий треск, резкий запах раскалившегося металла и горелой плоти... Тело убийцы изгибалось, изгибалось назад, – словно он в столь неподходящий момент решил изобразить ярмарочного акробата и показать нам для начала «мостик»...

Затем шлем в буквальном смысле разлетелся на куски, я едва увернулся от свистнувшего мимо куска металла – искореженного, вишнево светящегося.

Теперь стало видно лицо, почерневшее, изломанное беззвучным криком. Дымящиеся длинные волосы встали дыбом и торчали во все стороны. Появилась кровь – из носа, изо рта, из ушей – сначала капли, затем струи.

Ни крика, ни стона убийца так и не издал – и сквозь негромкий треск мы отлично услышали сырой чмокающий звук, с которым глазные яблоки выскочили из глазниц.

Маг опустил свой жезл, треск смолк, молния исчезла. Обмякшее тело обрушилось и буквально расползлось по полу, лишь ноги остались согнуты в коленях – словно подошвы намертво приклеились к доскам...

* * *

Толстяк-хозяин, несмотря на исключительно благообразную внешность, оказался шельмецом и прохвостом. В тот момент, когда началось, он занимался очень неблаговидным делом – разбавлял водой вино в наполовину опустошенном бочонке, и собирался долить туда же, в видах сохранения крепости, алхимическое винное зелье...

Поступок, не имеющий оправданий, и заслуживающий, по меньшей мере, самой нелицеприятной критики.

Но я воздержался от справедливых и резких слов, ибо толстяка уже покритиковали, и весьма сурово. Он лежал за стойкой, возле откупоренного бочонка, и рядом с пылающей лужицей зелья собиралась другая – кровь, вытекающая из широкой раны на горле прохиндея...

Стоило бы, наоборот, сказать толстому жулику спасибо, – синеватое пламя, вспыхнувшее от его оброненной свечи, весьма помогло в драке и мне, и Калрэйну. Нападавшие видели во тьме лучше любой кошки – судя по тому, как уверенно первый из них старался прикончить меня в постели.

Но и благодарить мертвеца я не стал. Лишь залил начинавшийся пожар испорченным вином из бочонка. Затем подкинул в камин охапку сложенных рядом с ним дров, плеснул туда зелье, оставшееся в склянке. Вновь посветлело.

Калрэйн тем временем привел меч-опояску в прежний вид – превратил в незаметное под одеждой, охватывающее талию кольцо. И собирал свои метательные орудия: вынимал из трупов, обтирал, рассовывал по местам. Заодно поинтересовался содержимым карманов мертвецов, был наш ассасин человеком весьма практичным, не привыкшим оставлять подвернувшиеся под руку бесхозные ценности.

– Всех наповал? – спросил я, не сомневаясь в ответе.

Он лишь кивнул. Закончил возню с последним телом, разогнулся, удовлетворенно окинул взглядом дело наших рук и молнии Гаэлариха.

– Сходи наверх, – приказал я. – Там в коридоре лежат, и у Тигара... трое... Может, кто еще дышит. И осмотри весь дом, вдруг кто-то из гостей в щелку забился, показаться стесняется. Ты уж с ним поласковей, сразу не кончай...

Калрэйн взбежал по лестнице упругим кошачьим шагом. Я же повернулся к магу, очень хотелось задать мэтру магистру пару вопросов наедине. А еще больше хотелось взять его в охапку и шмякнуть как следует о стену, чтобы впредь не выкаблучивался, демонстрируя свои умения в боевой магии, видел же, что драка закончилась нашей полной победой...

Сдержался... Спросил спокойно и тихо:

– Где маг? Ихний, разумеется, – и я кивнул на мертвецов.

– Сбежал, – коротко ответил Гаэларих.

– Каким образом?

– Магическим, естественно... Не думаете же вы, что он петляет сейчас по здешним улицам, преследуемый ночной стражей и бродячими собаками?..

Наверное, мэтр магистр хотел ответить мне язвительно и колко. Не получилось – ничего, кроме огромной усталости, я в его интонации не почувствовал.

– Левитация? – уточнил я.

– Перенос...

И вот тут я все-таки не выдержал.

– Та-а-ак... Какой-то умник мне, помнится, недавно утверждал, что Портал здесь можно открыть лишь чисто теоретически... Не напомните ли, кто именно, мэтр магистр?!

Гаэларих глянул на меня остро и недобро. Похоже, оскорбился всерьез.

Ну-ка, ну-ка. В таком состоянии и более сдержанные люди способны наговорить много интересного.

– Майгер-р-р Хиг-г-г-арт, – проскрежетал он сквозь зубы, – если вы хотите мне что-то сказать, говорите прямо. Если вы меня в чем-то подозреваете, то извольте объяснить, в чем конкретно. Поскольку, не забывайте, именно я выбран епископом для определения непосредственного местонахождения Молота. А без означенного определения вся ваша экспедиция – жалкие потуги жалких дилетантов!

Понимать это стоило так: главный, дескать, здесь он, что бы там себе не воображали всякие идиоты. И охота на самом-то деле идет за его, Гаэлариха, головой, а жалкий дилетант Хигарт еще смеет вылезать с какими-то подозрениями!

Времени на извинения и прочие политесы не было.

– Оставьте, мэтр магистр, – отмахнулся я. – Подозрений никаких нет. Есть неясности. Так уж разъясните их, пожалуйста. Если сами понимаете, в чем дело...