Нимфа лунного моря - Вера Петрук Страница 28

— Пой, — приказал Ксандер и слегка подтолкнул девушку по направлению к твари. — Не бойся, Кристор хорошо его держит, дракон не сможет вырваться из защитного поля, — и едва слышным шепотом добавил. — Я верю в тебя, Айрис.

Совсем плохо. Она и не предполагала, что у капитана были настолько сильные иллюзии на ее счет. Что же им такого исполнить? В уме стояли одни колыбельные, которые она пела детям Донны Этвелл, и Айрис решила не мудрить. Колыбельная так колыбельная.

— Баю-баю-бай…

Она повторила и, сомкнув губы, перешла на закрытое пение, протягивая букву «м» и меняя тембры голоса. Глаза тоже пришлось закрыть. Пристально смотревший на нее капитан Ксандер Эмергод отвлекал и сбивал ужасно.

С закрытыми глазами пение пошло легче. Даже громкий шепот Ливии: «От такого мычания, кто угодно заснет», уже не мешал, а слился в общий хор из голосов моря, ветра и фрегата, который подпевал ее колыбельной. Пели волны, им вторили паруса, стонали канаты, тянула свою «м» Айрис.

Грохот падающего на палубу тяжелого тела в одну секунду оборвал воцарившуюся было гармонию.

— Он уснул! — закричала Селена, следом загалдели морионы, удивленно втянула в себя воздух Вельма, которая, видимо, тоже не верила во всю эту авантюру.

Открыв глаза, Айрис в изумлении уставилась на лежащего на боку дракона. Крылья поникли, глаза закатились, из открытой пасти высунулся язык — такой длинный, что выкатился между клыков твари едва ли не на полметра. Кристор наклонился и озабоченно щупал дракона за рогами. Рядом суетился Лэндон, которому тоже хотелось потрогать дракона, но его отгонял сердитый взгляд колдуна.

Капитан Эмергод смотрел не на дракона, он глядел на Айрис, и взгляд его был нечитаемый.

Она почувствовала, как уголки рта поползли вверх — непрошено, неконтролируемо, нелогично. В горле зародилось какой-то бульканье, защекотало в животе.

— Дракон не уснул, а сдох, — вынес вердикт Кристор, отходя от неподвижной туши.

— Проверь еще раз, — не поверил Ксандер. Айрис много слышала о любви к животным, но взглянув в этот момент на капитана, поняла, что ей бы лучше с палубы исчезнуть. Да и вообще с корабля. Куда-нибудь на дно, а еще лучше — на другую сторону мира. Одним словом, подальше отсюда.

— Точно сдох, — кивнул колдун. — Она убила его.

И в этот самый неподходящий момент из Айрис, наконец, вырвалось то, что последнюю минуту она отчаянно пыталась удержать. Смех выкатился лавиной из ее горла, разбился о паруса, растекся по палубе, упал в волны, но лишь для того, чтобы уступить место новой порции дикого хохота. Айрис смеялась так, будто впервые обнаружила в себе эту способность. Схватившись за живот от приступа даже не смеха, а какого-то рева, исторгающегося из ее нутра, она согнулась, но все равно не смогла удержаться на ногах и рухнула на колени, продолжая загибаться от хохота.

Что там происходило вокруг, Айрис не знала. Глаза застлала пелена слез, и то были слезы не смеха, а страха и отчаяния. Она не знала, что с ней творилось. Чувствовала только, что происходит нечто страшное, вырвавшееся из-под воли разума.

— Я… не… — слово «убивала» произнести так и не удалось. Зато она увидела перекошенное от гнева лицо капитана Ксандера, который уже сидел рядом с драконом, но смотрел на нее, и она прекрасно представляла, что он там видел. Стоящая на коленях Айрис в сером рубище, с растрепанной косой, зареванными глазами и перекошенным от хохота ртом выглядела пугающе.

— Ведьма, — плюнул в ее сторону колдун.

— Ксандер… — только и смогла вымолвить она, парализованная новым приступом смеха. Да что же такое с ней творилось?

— Уведите ее! — раздался голос Эмергода. — Заприте в трюме.

— Мы не можем, сам знаешь почему, — сказала Вельма.

— Тогда в каюте.

— Свободных кают нет.

— Тогда в гальюне, рракш-таргатсак! — не выдержал капитан. — Том, что на юте.

— А мы чем пользоваться будем? — послышался возмущенный вопль Торуоли, но ее уже никто не слушал.

Айрис подхватили под руки и, все еще смеющуюся, потащили с палубы. Ее мир до предела был заполнен оглушающим хохотом собственного исполнения и полным укора и обиды взглядом капитана Эмергода. И этот взгляд страшил сильнее, чем смех, который никак не желал ее отпускать.